И свет во тьме светит, и тьма не объяла его

Следующий виток – осень. Прошедшие в Киеве военные украинские съезды с солдафонской прямотой потребовали немедленного созыва Собора и отделения Украинской церкви от Российской. Комитеты военных священников, объединившись в ноябре с оргкомитетом по созыву Собора, образовали временную Всеукраинскую Православную Церковную Раду (ВПЦР). Председателем её стал капеллан Александр Марычев, а почетным главой согласился стать бывший владыка Владимирский, снятый за связи с Распутиным, заштатный архиепископ Алексий (Дородницын). Интересное совпадение – когда 72 года спустя, в Украине опять началась «автокефализация», её тоже возглавил заштатный епископ РПЦ, бывший владыка Житомирский Иоанн (Бондарчук). Схожи и их дальнейшие судьбы - раскаяние в украинофильских заблуждениях, серьезные намерения вернуться в лоно материнской церкви и внезапная смерть при неясных обстоятельствах

ВПЦР и новосоздаваемые братства стали основными толкачами автокефалии. В первом же постановлении исполкома говорилось: «…§2, ВВПЦР продолжает деятельность Оргкомитета Церковного Собора…§6. Все её представители должны быть по происхождению и по убеждению украинцами… §11.Владыке Алексию как голове Рады воспретить выезжать из Киева, а также занимать предложенные ему Москвой места». Вместо Алексия в Москву отправилась делегация во главе с Марычевым. Новоизбранный патриарх Тихон не стал спорить, благословил на открытие Собора и послал на него митрополита Платона (Рожественского) своим представителем. Обнадеженные самостийники перешли в наступление. Слово митрополиту Владимиру: «9 сего декабря 1917 по поручению будто бы Центр.Рады заявились ко мне комиссия во главе с назвавшим себя председателем укр. церковной рады свящ. о. Маричевым». Самостийники предложили митрополиту уехать из Киева. «Желая иметь письменное заявление об этом, я позвал секретаря и предложил ему записать это требование депутатов и чтобы последние подписались под ним, но они категорически отказались от этого». Потом еще явились член ВПЦР Фоменко и полковник Цивчинский, предложили Владимиру патриаршество в УПЦ и попросили на это сто тысяч руб. из епархальной кассы. Владимир отказал, после чего полковник стал угрожать «шаблюкою», но был удален сбежавшейся братией. Вскоре ВПЦР объявила себя руководящим органом церкви и запретила поминать в богослужении российских иерархов. Но попытки добиться поддержки и признания у светской власти провалились: просоциалистическая Центральная Рада категорически отказалась учреждать «ведомство духовных дел», напомнив, что «религия должна быть частной сферой жизни». Глава правительства Винниченко «ногами и руками сопротивлялся, я, говорил, социалист и никакой церкви принципиально не признаю», а голова ЦР Грушевский сказал только «Обойдемся без попов!».

Накануне Собора совещание украинских епископов за непослушание (помните §11 постановления ВПЦР?) лишило Алексия епископского сана. Первая сессия Собора открылась 7(20) января 1918, хотя кворума еще не было (прибыло 279 делегатов из 400). Владимира избрали почетным председателем, епископа Балтского Пимена (Пегова) с трудом провели в председатели через 4 дня. Собор проходил под сильным нажимом украинофилов, под митинговые выкрики с мест: «Долой Москву!», «Освободимся от московского гнета!». Комиссар Центральной Рады Карпинский прямо заявил: «Мы не допустим московской гвардии в нашей церкви… перед вами только один путь – дать УПЦ автокефалию». Доцент Огиенко (будущий митрополит-автокефал Иларион) требовал «немедленной дерусификации церкви». Бывшие члены ВПЦР, распущенной в день созыва Собора (Марычев и Ко) требовали избрания новой ВЦР, но это предложение было благополучно провалено 94 голосами против 42. Никаких конкретных решений принято не было – к Киеву подходили большевики. Фактически Собор закрылся явочным порядком уже 19 января – делегаты разбегались, добивая слабый кворум. Как признает В. Ульяновский, «фактично для української частини Собору справа була програна... Як не парадоксально, саме більшовицькі війська забезпечили зрив роботи Собору й провал плану автокефалістів. Російські церковні кола, попри всю недоброзичливість до більшовиків, вважали що вони врятували церкву от розвалу й загрози автокефалії»

Трагично закончилась жизнь митрополита Владимира – в ночь на 26 января он был убит в Лавре отрядом неустановленной принадлежности. В нынешнем антикоммунистическом разгуле вовсю раскручивается версия, что это были большевики («Муравьевская резня»). Однако, если учесть твердую антисамостийническую позицию владыки, правдоподобно выглядит и другая версия – что это были украинские гайдамаки. После возвращения Центральной Рады в Киев в немецком обозе церковно-государственные связи несколько оживились. Но новосозданный Департамент исповеданий не добился заметных успехов, ибо его глава не вызывал у духовенства доверия. Это был бывший Красноярский епископ Никон, который после февральской революции сложил сан и став гражданином Никитой Бессоновым, женился на своей бывшей любовнице, из-за которой в свое время ему запретили выезжать за пределы епархии.

Свежеизбранный гетман Скоропадский 29 апреля 1918 г. был помазан «на царство» епископом Никодимом в Софийском соборе, а 19 мая Киевским митрополитом был избран Антоний (Храповицкий), который еще в 1917 году на просьбу об украинском богослужении наложил резолюцию: «Все великие народы молятся не на том языке, на котором они говорят на базаре. Малороссы не понимают Евангелия на украинском и не признают его, даже если им его подарить». Гетману-украинизатору это не понравилось, он не признал выборов и настоял на возобновлении работы Собора. Но русофилы для противостояния ВПЦР создали «тайный совет» (по 1 священнику и 1 мирянину от всех епархий), который в день открытия 2 сессии 20 июня, несмотря на давление министра Зеньковского добился лишения мандатов 44 делегатов от ВПЦР как «самочинного органа» (198 «за», 107 «против», 9 «воздержалось»). Антоний был избран почетным председателем Собора и утвержден митрополитом (213 против 128). Было принято «Положение о высшем церковном управлении», закрепившее каноническую связь УПЦ с Москвой и обязательность для Украины всех решений Поместного Всероссийского Собора и Патриарха Московского. Сессия завершилась 11 июля. Гетман смирился, но 5 августа отправил цидулку к патриарху Тихону с просьбой считать Положение только временным, переходным документом. Намек не поняли. 20 сентября «Положение» было утверждено Всероссийским собором с ограничением автономии. Тем временем министром вероисповеданий стал ярый самостийник Александр Лотоцкий. На осенней сессии Собора (28 октября – 14 декабря) он заявил: «В самостийной державе должна быть самостийная церковь. Этого требуют интересы и державы, и церкви. Никакое правительство не может согласиться, чтобы центр церковной власти находился в другом государстве… Автокефалия УПЦ не только церковная, но и национальная необходимость. Это главная потребность нашей Церкви, нашей Державы, нашей нации». Как видим, у Филарета и Ко было достаточно предшественников. Однако и этот натиск самостийников оказался безуспешным: большинство Собора выступило за сохранение автономии против автокефалии. А вскоре кресло гетмана зашаталось, он начал искать союзников в прорусских слоях и сместил Лотоцкого. Епископ Волынский Евлогий (Георгиевский) высказался так: «Пал министр – пала и автокефалия, будем теперь спокойно заниматься делами». Украинствующие делегаты Собора были от этих слов вне себя.

Начавшееся вскоре антигетманское восстание Собор осудил, назвав петлюровцев «бандитами». Последствия не заставили себя ждать: после взятия Киева сечевые стрельцы в ночь на 18 декабря арестовали митрополита Антония, архиепископа Евлогия, иеродиакона Никона и других. Австрийский полковник Коновалец, командир сечевиков, умел расстреливать белых офицеров не хуже большевиков, он собирался проделать это и с православными иерархами. Но Лотоцкий отговорил его от затеи: «Не надо окружать этих лиц ореолом мученичества» (об этом мы узнаем из мемуаров самого Лотоцкого). Антоний, Евлогий и Киевский викарий епископ Никодим были сосланы в униатский монастырь в Бучаче (Галиция). А 19 декабря Екатеринославский епископ Агапит (Вишневский), один из трех, не подписавших соборное осуждение, приветствовал в Киеве Петлюру и правительство Директории. Отметим, что не все владыки так быстро перестроились: в промежутке между этими событиями они собрались в Лавре и присягнули защищать решения Собора, покоряться только Патриарху Московскому Тихону, а в случае смерти – его законному наследнику митрополиту Антонию. На тех же, кто будет противиться или созовет самостийный Собор, налагалось «прещение» (духовные лишались сана, миряне отлучались от церкви). Постановление подписали Дионисий Кременецкий, Пантелеймон Двинский, Варлаам Гомельский, Аполлинарий Рыльский, Пахомий Черниговский, Прокопий Елисаветградский, Димитриан Лаврский – всего 20 человек.

Начинался новый виток насаждения автокефалии. Директория, убедившись в полной бесперспективности канонического церковного ее достижения, перешла к прямому административному давлению, пиком которого стал указ от 1.1.1919 об автокефалии УПЦ.

В целом Собор показал провал самостийников-автокефалистов, их безавторитетность и слабость среди духовенства. Подавляющее большинство церковников крепко держалось за союз с Россией, господствовали консервативно-общерусские настроения. Самостийники могли рассчитывать на какой-то эффект лишь при поддержке светских властей. Не отсюда ли пошла крепкая связка политических и церковных раскольников, которую ныне воплотили Филарет и Кравчук?

В конце концов патриарх Тихон упразднил автономный статус Украинской Церкви, учредил на Украине Патриарший Экзархат, назначив Экзархом Митрополита Михаила (Ермакова).

Права Патриаршего Экзарха в разное время могли быть разными, во многом завися от тех полномочий, которые предоставлял своему Экзарху сам Патриарх. Вместе с тем, церковно-юридически Украинский Экзархат на протяжении своего существования всегда представлял собою собственно территориальное объединение украинских епархий РПЦ, деятельность которых координировалась Патриаршим Экзархом. В 1990 г. каноническое положение Православной Церкви на Украине, ввиду изменения политической ситуации, меняется. Вначале Украинский Экзархат получает наименование Украинской Православной Церкви с определенным увеличением прав, а затем на октябрьском Архиерейском Соборе РПЦ 1990 г. УПЦ был предоставлен статус Самоуправляемой Церкви с правами широкой автономии.

Этот статус был предоставлен в ответ на просьбы украинского епископата, как широко известно ныне, инспирированные при помощи далеко не евангельских средств, среди которых не последнее место занимают гонения и угрозы, бывшим Киевским митрополитом, а ныне анафемой Филаретом Денисенко. Пошаговое расширение полномочий и статуса Церкви на Украине «выбивалось» путем шантажа Филаретом Денисенко. И лишь когда он потребовал последнего, невозможного – полной автокефалии Украинской Церкви от Русской, а в ответ на решительный отказ устроил страшный церковный раскол, многим стало понятно, что и предыдущее поэтапное расширение прав и повышение статуса УПЦ выпрашивалось вовсе не с целью преодоления зреющего раскола, а, наоборот – с целью эскалации ситуации и создания раскола. Очень важно помнить, что статус и права УПЦ, предоставленные в 1990 г. являются не следствием какой-то исторически назревшей и неизбежной церковно-канонической эволюции, а осуществлением линии на «задабривание агрессора». Но, как учит история, подобная политика всегда приводит лишь к разрастанию аппетита.
В отличие от Патриаршего Экзархата, Самоуправляемой Украинской Православной Церкви предоставлены в рамках РПЦ очень широкие автономные права, о чем мы можем судить по таким документам как Устав РПЦ и «Определение об УПЦ» Архиерейского Собора РПЦ 2000 года: УПЦ руководствуется в своей деятельности не только Уставом РПЦ, но и собственным Уставом, принимаемым Собором УПЦ, а также Патриаршим Томосом 1990 г.; предстоятель УПЦ носит титул «Блаженнейшего», по аналогии с предстоятелями Поместных Церквей и избирается украинским Собором, а также обладает в пределах Украины правом преднесения Креста за богослужением); УПЦ имеет собственный Священный Синод; Синод УПЦ самостоятельно принимает решение об образовании или упразднении епархий на территории Украины, как и об определении их территориальных границ; также самостоятельно Священный Синод принимает решения о поставлении архиереев. Этим списком исчерпываются основные права широкой автономии, предоставленные УПЦ согласно каноническим документам Матери – Русской Православной Церкви, т. е. те права, которые существуют де-юре в качестве признанных кириархальной Церковью.

Надо отметить, что каноническая связь с Московским Патриаршим престолом и внутреннее единство УПЦ с РПЦ, даже при существующем статусе УПЦ, очень сильны. Так, согласно тем же Уставу РПЦ и «Определению об УПЦ» Архиерейского Собора РПЦ 2000 года, Устав УПЦ одобряется Священным Синодом РПЦ и утверждается Патриархом Московским и всея Руси; имя Патриарха возносится во всех храмах УПЦ в качестве «Великого Господина и Отца нашего»; Патриарх освящает святое миро для УПЦ; Патриарх благословляет Предстоятеля УПЦ при вступлении его на Киевскую кафедру; решения Поместных и Архиерейских Соборов РПЦ имеют обязательную силу для УПЦ; Устав РПЦ обязателен для УПЦ, за исключением нескольких пунктов 13 главы; Общецерковный суд и суд Архиерейского Собора РПЦ являются для УПЦ церковными судами высшей инстанции; Архиерейский Собор РПЦ определяет территориальные границы УПЦ и имеет право изменять каноническое положение УПЦ, осуществлять ее реорганизацию. Как свидетельствуют решения двух Архиерейских Соборов РПЦ (2008 и 2011 г.), вступившие в законную силу и принятые единогласно всеми украинским иерархами, решения Священного Синода УПЦ об образовании епархий на территории Украины утверждаются Архиерейским Собором РПЦ.

В этой связи стоит напомнить КАК возникла так называемая УАПЦ, "созданная" в 1921 году. И что создавалась она для последующей унии с Ватиканом:

Бывший премьер-министр Директории Владимир Чеховский рассказывал о создании УАПЦ:
"Во время моего пребывания на посту премьер-министра правительства Директории, - вспоминал он, - церковные дела не входили непосредственно в мою компетенцию, но этим делам я лично уделял много внимания.

В Директории и в ее правительстве не было разногласий в том, как решить церковную проблему на Украине. Все сходились на том, что нам необходимо сделать церковь автокефальной. Однако в этом вопросе мы натолкнулись на большое сопротивление православных епископов Украины. В 1918 году собор епископов Украины категорически высказался против автокефалии украинской православной церкви, заявив о своей верности новоизбранному всероссийскому патриарху. Учитывая это, правительство Директории решило ввести автокефалию государственным законом. Государственный акт об автокефалии мы объявили в Киеве 1 января 1919 года, отметив, что украинская автокефальная церковь с ее духовной иерархией ни в какой зависимости от патриарха всея Руси не стоит. Но православные епископы Украины игнорировали государственный акт об автокефалии. В этой связи в правительственных кругах Директории у кое-кого возникла идея создания украинского патриархата с призванием на патриаршество львовского митрополита Шептицкого. Само собой, в сущности, речь шла о введении унии, но слово уния как-то выпадало у тех, кто отстаивал идею создания украинского патриархата во главе с Шептицким. А отстаивали эту идею наши братья галичане — правительственные представители ЗУНР, которых со времени договора в Фастове приехало в Киев много. Особенно отметился в этом галицкий деятель Лонгин Цегельский, который после воссоединения ЗУНР и УНР вошел в правительство Директории как заместитель министра иностранных дел.."

Этот самый Лонгин Цегельский, который в свое время работал в созданном австрийской разведкой "Союзе освобождения Украины", в своем панегирике Шептицкому, изданном в 1937 году в Филадельфии, сделал ценное признание: "Українські державні провідники думали над введенням унії згори, з уряду, по всій Україні та над покликанням митрополита Андрія на патріарха всієї України. Унією вони думали раз і назавжди відгородити Україну від Москви й азійства, наблизити її до Заходу і до його культури".

Это же Цегельский повторяет в оде Шептицкому «Український патріарх». Здесь Цегельський приводит запись своего разговора с главой Директорії, который состоялся 19 декабря 1918 года. Вот отрывок из этого диалога:

"А що там поробляє Ваш Шептицький? — звернув Винниченко нагло на іншу тему.

Я розповів, що митрополита Шептицького інтернували поляки в св. Юрі.
— Ми його визволимо,— зареагував Винниченко. Я чекав на те, як собі Винниченко уявляє це визволення, але він був настільки реальний, що волів на цю тему мовчати.

— Біда,— продовжував по хвилі Винниченко,— що ми не маємо такої людини, як Шептицький, щоб поставити її на чолі української православної церкви. Є владика Платон у Сибіру, щирий українець, але, мабуть, оженився з якоюсь учителькою. Та є ще Димитрій у Чернігові. Також щира українська душа, але надто любить вихилити лишню чарку. А що ви сказали б на те, якби ми забрали Шептицького до Києва на митрополита всієї України?
— Шептицький на православного митрополита не піде,— відказав я.