![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Украинский «День Сурка» по произведениям Константина Паустовского»
Кричать во весь голос "слава!" несравненно труднее, чем "ура!". Как ни кричи, а не добьешься могучих раскатов. Издали всегда будет казаться, что кричат не "слава", а "ава", "ава", "ава"! В общем, слово это оказалось неудобным для парадов и проявления народных восторгов. Особенно когда проявляли их пожилые громадяне в смушковых шапках и вытащенных из сундуков помятых жупанах.
Поэтому, когда наутро я услышал из своей комнаты возгласы "ава, ава", я догадался, что в Киев въезжает на белом коне сам "атаман украинского войска и гайдамацкого коша" пан Петлюра.
Накануне по городу были расклеены объявления от коменданта. В них с эпическим спокойствием и полным отсутствием юмора сообщалось, что Петлюра въедет в Киев во главе правительства -- Директории -- на белом коне, подаренном ему жмеринскими железнодорожниками.
Почему жмеринские железнодорожники подарили Петлюре именно коня, а не дрезину или хотя бы маневровый паровоз, было непонятно.
Петлюра не обманул ожиданий киевских горничных, торговок, гувернанток и лавочников. Он действительно въехал в завоеванный город на довольно смирном белом коне.
Коня покрывала голубая попона, обшитая желтой каймой. На Петлюре же был защитный жупан на вате. Единственное украшение -- кривая запорожская сабля, взятая, очевидно, из музея,-- била его по ляжкам. Щирые украинцы с благоговением взирали на эту казацкую "шаблюку", на бледного припухлого Петлюру и на гайдамаков, что гарцевали позади Петлюры на косматых конях.
Гайдамаки с длинными синевато-черными чубами -- оселедцами -- на бритых головах (чубы эти свешивались из-под папах) напоминали мне детство и украинский театр. Там такие же гайдамаки с подведенными синькой глазами залихватски откалывали гопак. "Гоп, куме, не журысь, туды-сюды повернысь!"
У каждого народа есть свои особенности, свои достойные черты. Но люди, захлебывающиеся слюной от умиления перед своим народом и лишенные чувства меры, всегда доводят эти национальные черты до смехотворных размеров, до патоки, до отвращения. Поэтому нет злейших врагов у своего народа, чем квасные патриоты .
Вслед за Петлюрой ехала Директория -- неврастении писатель Винниченко, а за ним -- какие-то замшелые и никому неведомые министры.
Так началась в Киеве короткая легкомысленная власть Директории. Киевляне, склонные, как все южные люди, к иронии, сделали из нового "самостийного" правительства мишень для неслыханного количества анекдотов.
Особенно веселило киевлян то обстоятельство, что в первые дни петлюровской власти опереточные гайдамаки ходили по Крещатику со стремянками, влезали на них, снимали все русские вывески и вешали вместо них украинские.
Петлюра привез с собой так называемый галицийский язык -- довольно тяжеловесный и полный заимствований из соседних языков. И блестящий, действительно жемчужный, как зубы задорных молодиц, острый, поющий, народный язык Украины отступил перед новым пришельцем в далекие шевченковские хаты и в тихие деревенские левады. Там он и прожил "тишком" все тяжелые годы, но сохранил свою поэтичность и не позволил сломать себе хребет.
При Петлюре все казалось нарочитым -- и гайдамаки, и язык, и вся его политика, и сивоусые громадяне-шовинисты, что выползли в огромном количестве из пыльных нор, и деньги,-- все, вплоть до анекдотических отчетов Директории перед народом. Но об этом речь будет впереди.
При встрече с гайдамаками все ошалело оглядывались и спрашивали себя --гайдамаки это или нарочно. При вымученных звуках нового языка тот же вопрос невольно приходил в голову -- украинский это язык или нарочно. А когда давали сдачу в магазине, вы с недоверием рассматривали серые бумажки, где едва-едва проступали тусклые пятна желтой и голубой краски, и соображали -- деньги это или нарочно. В такие замусоленные бумажки, воображая их деньгами, любят играть дети.
Фальшивых денег было так много, а настоящих так мало, что население молчаливо согласилось не делать между ними никакой разницы. Фальшивые деньги ходили свободно и по тому же курсу, что и настоящие.
Все было мелко, нелепо и напоминало плохой, безалаберный, но временами трагический водевиль.
Однажды по Киеву были расклеены огромные афиши. Они извещали население, что в зале кинематографа "Аре" Директория будет отчитываться перед народом. Весь город пытался прорваться на этот отчет, предчувствуя неожиданный аттракцион. Так оно и случилось.
Узкий и длинный зал кинематографа был погружен в таинственный мрак. Огней не зажигали. В темноте весело шумела толпа. Потом за сценой ударили в гулкий гонг, вспыхнули разноцветные огни рампы, и перед зрителями, на фоне театрального задника, в довольно крикливых красках изображавшего, как "чуден Днепр при тихой погоде", предстал пожилой, но стройный человек в черном костюме, с изящной бородкой -- премьер Винниченко.
Недовольно и явно стесняясь, все время поправляя глазастый галстук, он проговорил сухую и короткую речь о международном положении Украины. Ему похлопали. После этого на сцену вышла невиданно худая и совершенно запудренная девица в черном платье и, сцепив перед собой в явном отчаянии руки, начала под задумчивые аккорды рояля испуганно декламировать стихи поэтессы Галиной:
Рубають лiс зелений, молодий...
Ей тоже похлопали.
Речи министров перемежались интермедиями. После министра путей сообщения девчата и парубки сплясали гопака. Зрители искренне веселились, но настороженно затихли, когда на сцену тяжело вышел пожилой "министр державных балянсов", иначе говоря министр финансов.
У этого министра был взъерошенный и бранчливый вид. Он явно сердился и громко сопел. Его стриженная ежиком круглая голова блестела от пота. Сивые запорожские усы свисали до подбородка. Министр был одет в широченные серые брюки в полоску, такой же широченный чесучовый пиджак с оттянутыми карманами и в шитую рубаху, завязанную у горла тесемкой с красными помпончиками.
Никакого доклада он делать не собирался. Он подошел к рампе и начал
прислушиваться к гулу в зрительном зале. Для этого министр даже поднес ладонь, сложенную чашечкой, к своему мохнатому уху. Послышался смех. Министр удовлетворенно усмехнулся, кивнул каким-то своим мыслям и спросил:
- Москали?
Действительно, в зале сидели почти одни русские. Ничего подозревавшие зрители простодушно ответили, что да, в зале сидят преимущественно москали.
-Т-а-ак!--зловеще сказал министр и высморкался в широченный клетчатый
платок.-- Очень даже понятно. Хотя и не дуже приятно.
Зал затих, предчувствуя недоброе.
- Якого ж биса,-- вдруг закричал министр по-украински и покраснел, как
бурак,-- вы приперлись сюда из вашей поганой Москвы? Як мухи на мед. Чего вы тут не бачили? Бодай бы вас громом разбило! У вас там, в Москве, доперло до того, что не то что покушать немае чего, а и ...... немае чем.
Зал возмущенно загудел. Послышался свист. Какой-то человечек выскочил
на сцену и осторожно взял "министра балянсов" за локоть, пытаясь его увести. Но старик распалился и так оттолкнул человечка, что тот едва не упал. Старика уже несло по течению. Он не мог остановиться.
- Що ж вы мовчите?-- спросил он вкрадчиво.-- Га? Придуриваетесь? Так я за вас отвечу. На Украине вам и хлиб, и сахар, и сало, и гречка, и квитки. А в Москве дулю сосали с лампадным маслом. Ось як!
Уже два человека осторожно тащили министра за полы чесучового пиджака, но он яростно отбивался и кричал:
- Голопупы! Паразиты! Геть до вашей Москвы! Там маете свое жидивске
правительство! Геть!
За кулисами появился Винниченко. Он гневно махнул рукой, и красного от негодования старика наконец уволокли за кулисы. И тотчас, чтобы смягчить неприятное впечатление, на сцену выскочил хор парубков в лихо заломленных смушковых шапках, ударили бандуристы, и парубки, кинувшись вприсядку, запели:
Ой, що там лежит за покойник,
То не князь, то не пан, не полковник -
То старой бабы-мухи полюбовник!
На этом отчет Директории перед народом закончился. С насмешливыми криками: "Геть до Москвы! Там маете свое жидивске правительство!"—публика из кино "Арс" повалила на улицу.
Власть украинской Директории и Петлюры выглядела провинциально. Некогда блестящий Киев превратился в увеличенную Шполу или Миргород с их казенными присутствиями и заседавшими в них Довгочхунами.
Все в городе было устроено под старосветскую Украину, вплоть до ларька с пряниками под вывеской "О це Тарас с Полтавщины". Длинноусый Тарас был так важен и на нем топорщилась и пылала яркой вышивкой такая белоснежная рубаха, что не каждый отваживался покупать у этого оперного персонажа жамки и мед. Было непонятно, происходит ли нечто серьезное или разыгрывается пьеса с действующими лицами из "Гайдамаков".
Сообразить, что происходит, не было возможности. Время было судорожное, порывистое, перевороты шли наплывами.. В первые же дни появления каждой новой власти возникали ясные и грозные признаки ее скорого и жалкого падения.
Каждая власть спешила объявить побольше деклараций и декретов, надеясь, что хоть что-нибудь из этих декларации просочится в жизнь и в ней застрянет.
От правления Петлюры, равно как и от правления гетмана, осталось ощущение полной неуверенности в завтрашнем дне и неясности мысли.
Петлюра больше всего надеялся на французов, занимавших в то время Одессу. С севера неумолимо нависали советские войска.
Петлюровцы распускали слухи, будто французы уже идут на выручку Киеву, будто они уже в Виннице, в Фастове и завтра могут появиться даже в Бояре под самым городом бравые французские зуавы в красных штанах и защитных фесках. В этом клялся Петлюре его закадычный друг французский консул Энно.
Газеты, ошалевшие от противоречивых слухов, охотно печатали всю эту чепуху, тогда как почти всем было известно, что французы сиднем сидят в Одессе, в своей французской оккупационной зоне, и что "зоны влияний" в городе (французская, греческая и украинская) просто отгорожены друг от друга расшатанными венскими стульями.
Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз. Слухи эти потеряли свое прямое назначение -- сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах. Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов.
При каждом новом слухе у них загорались до тех пор мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживленную и даже остроумную.
Были слухи мимолетные и слухи долго действующие. Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.
Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна д'Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей.
Когда бой начался под самым Киевом, у Броваров и Дарницы, и всем стало ясно, что дело Петлюры пропало, в городе был объявлен приказ петлюровского коменданта.
В приказе этом было сказано, что в ночь на завтра командованием
петлюровской армии будут пущены против большевиков смертоносные фиолетовые лучи, предоставленные Петлюре французскими военными властями при посредстве "друга свободной Украины" французского консула Энно. В связи с пуском фиолетовых лучей населению города предписывалось во избежание лишних жертв в ночь на завтра спуститься в подвалы и не выходить до утра.
В ночь "фиолетового луча" в городе было мертвенно тихо. Даже артиллерийский огонь замолк, и единственное, что было слышно,--это отдаленный грохот колес. По этому характерному звуку опытные киевские жители поняли, что из города в неизвестном направлении поспешно удаляются армейские обозы.
Так оно и случилось. Утром город был свободен от петлюровцев, выметен до последней соринки. Слухи о фиолетовых лучах для того и были пущены, чтобы ночью уйти без помехи.
Произошла, как говорят театральные рабочие, "чистая перемена декораций", но никто не мог угадать, что она сулит изголодавшимся гражданам.
Это могло показать только время
Тарас Шевченко и Владимир Даль
Apr. 7th, 2014 12:03 pmВ этом году к юбилею Тараса Григорьевича Шевченко работников Литературного музея Владимира Даля обязали выставить музейные раритеты о знакомстве Даля с Шевченко. Вот все, что им удалось нарыть. Я выкладываю нарытые документы без личных комментариев и оценочных суждений - пусть они говорят сами за себя:
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
vitaliyke порадовал нас своим очередным маленьким шедевром:Галичиною шириться Народна люстрація. Місцеві ідеологи, вважаючи себе великими керманичами, масштабу Мао Цзедуна пробують надати варварству забарвлення Культурної революції. На шпальтах районної газети читаємо:
- В кожному селі та районних центрах самооргінізовуються люстраційні комітети… Завдання комітетів виявити прислужників режиму Януковича, які не є членами Партії Регіонів. Списки будуть оновлюватись … за свідченнями людей. Матеріали будуть готуватися не тільки з розповідей, але й за зізнанням…
Про методи зізнання ні слова, але не тяжко домислити. Одним словом «Націоналізм не догма, а керівництво до дії». А тим часом люстрація плавно переходить в інквізицію. Нагадуємо:
- Свята Інквізи́ція — судово-слідча організація, створена католицькою церквою в XIII столітті для розслідування єресей.
Так як Галичина переважно католицька і через клятих москалів в своєму розвитку застрягла приблизно в тих часах, діло наших європейських предків живе і перемагає. По своїй суті люстрацій ні комітети і є продовжувачами справи Святої Інквізи́ції. Згадайте скільки католицьких священників благословляли наших революціонерів ? По сей день з Майдану лунають молитви послідовників коломиянина Михайла Арсенича. Промови не такі відверті, але (не цитую- переповідаю)
- Навіщо нам їхні водка і сєльодка? В нас інші цінності…
Це правда. Наша основна «цінність» вперте відсторонення від здорового глузду на поталу політичному моменту.
Якщо lustratio, — очищення через жертвопринесення, то галичанин читає:
-Люстрація - очищення через принесення в жертву суб’єкту люстрації.
Цей феномен має пояснення. Слово люстрація багато хто плутає зі словом кастрація. Частина людей думає, що люстрація це та сама кастрація тільки вимовляється на європейський манер, що це данина сучасності, данина моді. Тобто для свиней і пацюків – кастрація, для котів і хабарників – люстрація, але яйця все одно треба відрізати, бо інакше не збуджує.
На сьогоднішній день спостерігаються два напрямки галицької люстрації кримінальна і політична.
Кримінальна люстрація проводиться по старому; хабарник кається, перестає брати хабарі і несе гроші представникам нової влади. Нова влада розглядає покаяння і якщо сума достойна, хабар перейменовується в пожертву для революції. Пожертва, хабаром не рахується і очищений владний чиновник отримує індульгенцію.
Інша справа люстрація політична. Тут важливі переконання або вчення, тут має місце єресь.
Все що не підходить під просте і зрозуміле гасло «Одна держава, одна мова, одна церква» - єресь.
Якщо впродовж століть єретиків переслідували й карали смертю то нам сам б-г велів. Оскільки він у нас один з часів Великої Французької, Великої Жовтневої Соціалістичної, Культурної, Помаранчевої і іже з ними революцій «пєрєгіби на мєстах» і випадки самоуправства мають місце бути.
Коктейлі Молотова летять в комунальні аптеки, розбурханий люд вимагає закривати школи, дитсадки та інші установи... та випадок в селі Підсухи налякав навіть самих інквізиторів.
( Read more... )
На фоні таких подій понищені вогнепальною зброєю вікна школи та клубу в селі Гриньків, дитячі пустощі не варті реагування. Учні гімназій та студенти люструють викладачів, службовці люструють службовців вищого рангу, безробітні - зайнятих, бомжі – квартиронаймачів… чи те ще буде!
Головна люстраційна рада діє рішуче і безкомпромісно. На заяви селян залишити на посаді сільського голови члена ПР відповідає одностайно «Ганьба!» і обіцяє розібратися з самими заявниками. Один з головних інквізиторів кинув в маси новий лозунг:
- Пам’ятай - даючи чи беручи хабара, твої руки омиваються кров’ю героїв!
Якщо революція викликала масові психози то люстрація призвела галичан до психічного апокаліпсису.
Показовим став виїзд сільської громади на захист Межигір’я. З «надійних джерел» стало відомо, що група тітушок в супроводі «Беркута», який розігнали, але він є, їде захищати майно Януковича.
На єдиний не роздовбаний до стану бомбардування кусень дороги масово почали підвозити шини. Гора шин там вже була, але як кажуть в нашому селі, краще перебздіти чим пропукати. За шино монтажниками потягнулись бабусі з навколишніх сіл. Як виявилось у невідомого керівництва був геройський план.
Шинами зупинити колону техніки, випустити бабусь в яких стріляти не будуть, а далі коктейлі летять в автобус, «Беркут» складає зброю, стає на коліна і каятись, каятись, каятись…
Операція пройшла успішно. Коли все було готово і натовп посеред ночі лякав нічних автомобілістів, поступило додаткова інформація, що мова йде про межигір’я десь під Києвом. Не задоволені бездіяльністю люди з неохотою та розчаруванням розбрелись по домівках.
Але боротьба триває. Вже почались розбірки «а судді хто?». Виявляється в «святі комітети» попадають або найкрикливіші або, страшно подумати, по-блату. Друга хвиля боротьби «Люструй люстраторів!» не за горами. Залишаться найздоровіші, добре озброєні і це є правильно. Адже застосування тортур та схвалення смертної кари до поки залишається не визнаним офіційно.
Навіщо ці ігрища в навернення до європейських чеснот. Москаля чи омоскаленого східняка однаково не виправити. На гілляку і діло з кінцем. Особливо коли діло єретика дає не поганий прибуток. Тоді люстрація справа не тільки захоплююча, але й вигідна.
Чим то все закінчиться наперед відомо, але для земляків, які терпіти не можуть вчитися і читати повідомляю:
-Люстрація, інквізиція і Майдан закінчиться дуже шквидко.
Сонце революції сідає. Зате сходить інше, весняне сонце нашої весни.
Воно загонить спраглі стада на поля та городи і трудотерапією вилікує суспільство від психічних розладів.
Шановні краяни! Забудьте про Крим, Обаму, Меркель і Путіна. Згадайте великого нашого великого поета (ні не Шевченко!)
Сиди куме на печі
І грій своє тіло,
В політику не мішайся,
То не твоє діло!
Все буде добре, не переживайте, сонце сходить!
Хотела сделать машинный перевод, но подумала, что при этом теряется часть прелести оригинала, ну, а те, кому необходим перевод, пожалуйста - к языковой панели гугла.
Альтернативное будущее Украины
Feb. 26th, 2014 02:42 pmПрезидент смотрел с экрана строго и серьезно. Будто ждал ответа. Артем смотрел на президента – ему было интересно. Маме, похоже, не было – она мыла на кухне посуду. Шумела вода, гремели тарелки. Мама напевала старую детскую песенку: «Взлетая выше ели… Не ведая преград… Крылатые качели…»
— Мама, потише! – попросил Артем.
— Да, это плата за независимость! – твердо сказал президент. – И мы ее добьемся. Через год население нашей страны должно увеличиться на три миллиона человек! Это наш патриотический долг!
— Совсем с ума сошли, - почти весело сказала мама. Оказывается, она все-таки слушала. – У нас отрицательный прирост рождаемости.
— Отрицательный – это уже не прирост! – сказал Артем.
— Так говорят, - вздохнула мама.
— Это какая-то ерунда, - сказала мама. Она даже бросила посуду и вышла в комнату, вытирая руки кухонным полотенцем. – Нельзя рожать по приказу.
— …семьи, в которых один ребенок… - перечислял с экрана президент.
— О! – сказал Артем. Ему стало смешно. – Мама, у меня будет братик или сестричка?
Мама легонько шлепнула его полотенцем по затылку.
— …образовать временную патриотическую семью юноши старше шестнадцати и девушки старше пятнадцати…
— Мама, а я, оказывается, женюсь! – захихикал Артем.
Ему было смешно. Президент часто говорил с экрана глупости. Ну, сказал еще одну – будет о чем поржать с ребятами…
— Школу вначале закончи, жених! – мама тоже улыбалась. Но как-то встревожено. И смотрела на экран телевизора, где президент продолжал говорить о патриотическом долге. Артем, прихрамывая, встал, пошел на кухню за чаем.
— Нога болит? – спросила мама.
— Да не, нормально, - Артем постарался идти тверже. – Все нормально, мам.
— В конце концов, должны быть какие-то послабления для… - мама замялась.
— Для инвалидов? – спросил Артем жестко. – Я пойду, выгуляю Рекса.
Рекс, до этого тихо дремлющий в кресле, тяжело соскочил, подошел к Артему, ткнулся мокрым носом в ладонь. Артем посмотрел в слепые собачьи глаза, погладил пса по загривку.
— Вот тебе все равно, хромой я или нет, верно, Рекс? – спросил он.
— С другой стороны, - внезапно сказала мама чужим голосом, - в этом есть и плюсы. Временная семья может стать и настоящей.
— А так за меня никто замуж не пойдет, да? – спросил Артем. – За инвалида хромого? Ты это хотела сказать.
Мама ушла на кухню. Она всегда так поступала, если назревал конфликт – уходила на кухню и начинала перемывать посуду. Когда от них ушел отец, мать мыла посуду два дня подряд, даже золоченый ободок с тарелок стерся.
Артем нацепил Рексу поводок и вышел во двор. Там болтались Алеха и Тим. Алеха тут же замахал рукой, крикнул:
— Эй, Хромой, тебе шестнадцать есть?
— Месяц как исполнилось, - ответил Артем подходя. Рекс отбежал на всю длину поводка и присел в кустах.
— Повезло, - огорчился Алеха. – А мне только через полгода… не дадут жену, сволочи… Почему такая дискриминация? Девкам с пятнадцати, а парням с шестнадцати?
— Да чушь это все, - сказал Артем. – Никого женить не будут, вот через месяц сами увидите.
— Артем! – классная подождала, пока он встал. – У меня к тебе серьезный вопрос.
— Ну? – уже зная, о чем пойдет речь, буркнул Артем.
— Месяц прошел с тех пор, как наш дорогой президент объявил о патриотической программе.
Артем смотрел в окно. Клены на школьном дворе совсем покраснели, вот-вот листья начнут осыпаться…
— Все ребята уже определились. Все сыграли свадьбы. Сколько ты будешь тянуть?
— Я маленький еще, - сказал Артем. Класс захохотал – Артем был самым высоким.
— Юморишь, - кивнула классная. – Вижу. А ты в курсе, что на следующей неделе тех, кто уклоняется от патриотического долга, будут вывозить в специальные лагеря и женить?
Артем пожал плечами. В это он все-таки не верил. То есть верил, но не до конца.
— Я желаю тебе только добра, - смягчилась классная. – Ты умный хороший мальчик.
— К тому же хромой, - кивнул Артем.
— Да, - беспощадно подтвердила классная. – Тебе надо закончить школу. Так что… - ее взгляд пробежал по партам. Все затихли. – Добровольцы есть?
— На что? – спросил Никола. Он был туповат.
— Ты не годишься, - под общий хохот отрезала классная. Жена Николы, Олеся, пихнула его в бок и покрутила пальцем у виска.
— Так, добровольцев нет… - палец классной забегал по списку. – Галина… Оля… Света…
— Я с Борькой из параллельного женюсь! – быстро сказала Галина. – Мы утром с ним договорились.
— Оля… Света… - классная задумалась. – Артем, кто тебе больше нравится?
— Вы, - сказал Артем. Ему все еще казалось, что ситуацию можно обратить в шутку.
— Я замужем, - ответила классная без тени улыбки. И у Артема вдруг похолодело в животе. – Света. Она и по математике тебя подтянет. А ты ее по английскому.
— Юлия Тимофеевна! – воскликнул Артем.
— Властью, данной мне указом президента, - буднично сказала классная, - объявляю вас, Артем и Света, мужем и женой. Где будете жить, у Артема или у Светы, определитесь сами. Но учтите, жить вы обязаны вместе!
Артем посмотрел на Свету. Маленькая, тихая, она покраснела до корней волос. Артем почувствовал, что тоже краснеет.
— И помните, что если через два месяца тест не даст положительных результатов, - зачем-то вполголоса добавила классная, - вам будет оказана медицинская помощь. Артем, бери портфель и садись к жене.
Из школы они шли вместе. Шли и молчали. Света жила по соседству, Артем знал ее с первого класса. Ну… как сказать «знал»? Видел. Разговаривал… иногда. Снежками кидался.
— Помнишь, мы в третьем классе спектакль ставили? – спросила вдруг Света.
— Какой?
— Про недород. Ты был злым комиссаром, а я селянкой, у которой ты отобрал хлеб.
— Не помню, - признался Артем.
— Ты меня тогда взял за руку, - сказала Света.
— И ты помнишь? – поразился Артем.
— Ага.
Они опять пошли молча. Потом Артем решительно забрал у Светы портфель.
— Спасибо, - сказала она.
— И тебе спасибо, - признался Артем.
— За что?
— За то, что не стала говорить «не надо, я сама, ты же хромой…»
— Ну и что, что хромой? – Света пожала худенькими плечиками. – Ты мужчина. И ты мой муж.
Она снова покраснела. Артем понял, что надо брать инициативу на себя.
— Где жить-то будем? У твоих или у моих?
— У тебя своя комната есть?
— Есть.
— А я с братом живу в одной.
— С братом? – удивился Артем.
— Он маленький еще, ему семь…
— Тогда лучше у меня, - сказал Артем. – Я живу вот там…
— Я знаю, - сказала Света. – Вон твое окно… Я только вещи соберу и приду. А ты пока маму предупреди.
— Тебе не надо помочь? – спросил Артем вслед. Света только покачала головой – косички смешно запрыгали на плечах.
К приходу Светы Артем как раз успел убраться в комнате. Мама порывалась помочь вымыть пол, но он справился сам. И тахту от собачьей шерсти пропылесосил. И на компьютере постирал всякие фотки, которые могла увидеть Света. И даже окно протер.
Света пришла с большим чемоданом и рюкзаком на плечах. Мама открыла дверь, быстро забрала вещи и крепко обняла ее. Сказала радостно:
— Теперь это твой дом, доченька… Постой, что это?
Под глазом у Светки был большой синяк.
— Это папа, - сказала Света спокойно. – Мой папа. Он очень расстроился.
— Но ты же не причем, это президент велел! – воскликнула мама.
— До президента ему не добраться, а я рядом была, - ответила Света. – Можно, я умоюсь?
— Да, да, конечно… - засуетилась мама. – Вот сюда…
— А тапочки надевать?
— Как хочешь, мы дома без тапочек ходим…
Мама вошла в ванную вслед за Светой – они пустили воду и стали о чем-то шушукаться. Артем пожал плечами и захромал к телевизору. Передавали сплошь репортажи из загсов, ток-шоу о счастье материнства и детские фильмы. Артем пожал плечами, взял со стола газету и стал читать. В газете, в принципе, было то же самое.
— Вот это настоящая семейная жизнь, - сказала Света входя. Синяк ей мама закрасила тональным кремом. – Муж с газетой перед телевизором…
Артем не сразу понял, что она шутит.
— Я думал, ты совсем без чувства юмора, - сказал он.
— Поможешь мне с иностранными? – попросила Света.
— Конечно, - Артем отложил газету. – А что именно?
— Фьючеперфектпрогрессив. По английскому. Никак не разберусь. И с деепричастными оборотами в русском.
— Сейчас, - сказал Артем. Иностранные он любил.
Вечером мама вдруг засобиралась.
— Совсем забыла, ребята, - сказала она. – Я же обещала бабушку навестить.
— Да куда ты на ночь глядя? – удивился Артем. – Метро закроют, не успеешь вернуться…
— А я у бабушки заночую, - объяснила мама, виновато пряча глаза. – И на работу от нее поеду. Вернусь завтра вечером…
— Ты позвони, как доберешься, - только и сказал Артем.
Когда за мамой захлопнулась дверь, Света посмотрела на Артема и тихо сказала:
— Хорошая она у тебя.
— Угу, - буркнул Артем.
— Артем, у тебя с кем-нибудь это было?
— Нет, - сказал Артем, сразу сообразив, что такое «это».
— У меня тоже. А ты вообще знаешь, как?
— Конечно, - Артем покраснел. – Ну… в теории.
— Я тоже в теории…
Они смотрели друг на друга и медленно заливались краской. Оба.
— Знаешь, что, - сказал Артем. – Это как-то неправильно. Давай не спешить?
— Я тебе не нравлюсь? – спросила Света.
— Нравишься, - ответил Артем и с удивлением понял, что говорит правду. – Очень. Только вот так… из-за того, что классная решила…
— Ну нам же велели…
— Время пока есть.
Света вдруг облегченно выдохнула:
— Спасибо. Артем, ты мне очень нравишься. Больше всех.
— Я уже понял, - признался Артем.
— Ты знаешь, я даже иногда молилась, чтобы ты меня хоть заметил, - Света улыбнулась. - Но я тоже не хочу… так. Давай привыкнем друг к другу?
Артем кивнул:
— Слушай, а ты в игры играешь?
— Какие?
— Компьютерные. Я во «Властелина колец» играю.
— Покажешь? – спросила Света с интересом.
Они играли до трех часов ночи. Сходили в рейд, выполнили два квеста. Светке и в самом деле понравилось. Потом они съели половинку холодной курицы, выпили литровую бутылку колы и легли спать. Света на тахте Артема, а Артем на полу, вытащив из-под тахты свернутый рулончиком матрас. Уже под утро Артем проснулся от того, что ужасно хотелось в туалет. Он тихонько вышел из комнаты, ухитрившись даже не разбудить Рекса, не включая свет прошел в коридор. Когда вернулся, увидел, что Света во сне разметалась и с нее сползло одеяло. Артем осторожно укрыл ее, лег и крепко уснул.
Было начало ноября. За окнами лил дождь, колено у Артема разболелось, он сидел, прижимая к суставу грелку с горячей водой. Грелка была старенькая, рваная, приходилось держать ее аккуратно, чтобы не намочить постель.
— А твою ногу нельзя вылечить? – спросила Света. Она расчесывала волосы, сидя у окна в одной ночнушке. Мама что-то шила в комнате, напевая свою любимую песенку. «Детство кончится когда-то… Ведь оно не навсегда…»
— Можно, - сказал Артем. – Только это сложная операция, у меня весь сустав раздроблен. У нас таких не делают, только в Европе и Америке. Ну еще, говорят, в России. Врут, наверное.
— А давай мы накопим денег и ты вылечишь ногу?
— Давай, - согласился Артем.
Света отложила расческу. Сказала:
— Всем девочкам велели завтра прийти на медосмотр. И принести тест-полоску.
— Что будем делать? – спросил Артем, помолчав.
— Ты не беспокойся. Я с Лидкой договорилась. Я ей дам тест, она на него… ну, понял.
— Ты умница, - сказал Артем. – Почему я раньше не замечал, что ты такая умница?
— Потому что все мальчишки дураки, - засмеялась Света.
Весна пришла неожиданно. Под теплым ласковым дождем снег растаял за одну ночь. Артем вел Свету домой, бережно поддерживая под руку. Света одной рукой держалась за большой живот.
— Тяжело? – спросил Артем.
— Ничего… сползает немного, - сказала Света. А потом совсем тихо добавила: - Что мы будем делать, Артемка? Что мы будем делать? Олеся вчера родила. Настя вот-вот… а у нас два месяца осталось…
— Я что-нибудь придумаю, - сказал Артем. – Обязательно. Ты не волнуйся.
Они поднялись на четвертый этаж – лифт не работал в рамках президентской программы экономии электроэнергии. Вошли в квартиру. Артем помог Свете раздеться, они прошли в зал. И увидели маму, перебирающую какие-то старые бумаги.
— Привет, мам, - сказал Артем. Света чмокнула маму в щеку. – Что ты ищешь?
— Твое свидетельство о рождении, - объяснила мама.
— Оно же потерялось.
— Я его потеряла, я его и нашла, - мама достала листок и протянула Артему.
Некоторое время Артем оторопело смотрел на листок.
— В России? – спросил он, наконец. – Русский?
— Да, - ответила мама. – Кстати, я все знаю.
— Что – все?
— Про вас со Светой все знаю. Что ты спишь на матрасе. И вообще… - мама помолчала. – А ты думал о том, что за срыв президентской программы парней отправляют на принудительные работы, а девушек – отдают в женские исправительные колонии? Ты знаешь, как Свету там будут исправлять?
— Мама…
— Скоро семнадцать лет, как мама! – она встала и протянула Артему несколько купюр. – На столике в прихожей телеграмма из Белого города. Там заболел твой дядя.
— У меня есть дядя в Белом городе?
— Нет, но это неважно. С этой телеграммой тебе продадут туда билет. Пересадка на русский поезд в Болотном Колодце. У вас есть справка о достойном выполнении президентской программы, вас отпустят вдвоем… если вы скажете, что ненадолго, только попрощаться с дядей…
— А что потом? – спросил Артем. От волнения у него сел голос, он говорил хрипло – как отец на каких-то старых сохранившихся записях.
— Вы уже большие, - сказала мама. – Я в вас верю. Денег, конечно, у нас нет… но ты парень умный. А Света находчивая. Может быть я к вам приеду… потом.
Артем кивнул. И сказал:
— Только Рекса, мама, мы заберем с собой.
Пограничник смотрел на Артема строго и неприязненно.
— Чего удумали – жинка едва брюхо тягает, а вы в гости собрались?
— Дядя умирает, - сказал Артем. – Попрощаться хочет, на жену мою посмотреть. Он же не виноват, что судьба его так забросила…
— Не виноват, так надо было возвращаться, - пробурчал пограничник, но все-таки поставил штамп в паспорте. – А то погоняться за красивой жизнью…
— Да разве там жизнь красивая? – удивленно сказал Артем. – Там же Россия!
Пограничник криво ухмыльнулся и внушительно пояснил:
— Понимать надо – город приграничный. Они там витрину своей суверенной демократии устроили, чтобы нас смущать. Так что с умом себя ведите. На провокации не поддавайтесь, о политике не разговаривайте, рты не разевайте… А собаку-то зачем с собой тащите? – в голосе пограничника вдруг возникли подозрительные нотки.
— Так это ж дядькина собака, - нашелся Артем. – Тоже пес помирает… пусть хозяина увидит.
— То верно, - решил пограничник. – Идите…
Артем и Света двинулись к русскому поезду. Артем тащил чемодан и поддерживал Свету. Света держала поводок Рекса.
— Сползает, - неожиданно сказала она.
— Светочка, нам чуть-чуть… - прошептал Артем.
— Артемка, совсем сползает… прости…
Тугая подушка, набитая гречневой шелухой, выпала из-под платья – и Света мгновенно превратилась из беременной женщины в тоненькую испуганную девочку. Пограничник разинул рот.
— Светка, беги! – закричал Артем. И, бросив чемодан, кинулся к поезду вслед за ней.
Проклятое колено никак не хотело сгибаться. Он полубежал, полупрыгал, вслед за ним топали ботинки пограничников. Света уже вбежала в вагон, втащив за собой Рекса и теперь испуганно смотрела из-за плеча проводницы и русского пограничника. В вагоне были тепло и приятно пахло. Играла музыка. Чистый ясный голос пел: «Но пока мы только дети, нам расти еще расти… Только небо, только ветер… Только радость впереди…»
— Не уйдешь, уклонист! – ревел за спиной пограничник. Потом послышался звук падения и ругань – пограничник споткнулся о подушку и это дало Артему несколько драгоценных секунд.
— Артемка! – кричала Света. – Быстрее!
Артем уже слышал за спиной тяжелое дыхание. Последним усилием он вцепился в поручни и забросил ноги на решетчатую ступеньку. В плечи тут же вцепились – но Артем держался крепко.
— Он на российской территории, - строго сказали над головой. Щелкнул затвор автомата. Пограничник, матерясь, отпустил и Артем поднялся в вагон. Русский пограничник посмотрел на него добрыми усталыми глазами и сказал:
— Ne boisa, hlopec. Mi teba v obidu ne dadim. Ti govorish po russki?
— Da, - ответил Артем. – Ya russkiy.
— Что ж ты творишь, парень? – кричал вслед пограничник. – Как тебе не стыдно, девочка! Уклонисты! Вы не патриоты своей великой родины!
Артем покачал головой и, прежде чем взять Свету за руку и пойти в купе, ответил, сам не понимая, о ком говорит – о Свете, или о родине:
— Об одном прошу – оставьте ее в покое!"
Источник
Украинские писатели и поэты объявили о сборе подписей под письмом-обращением к представителям дипломатических миссий в Украине, международных культурных институтов, благотворительных фондов и т.д. с просьбой направить ноту протеста в Министерство культуры Украины в связи с многочисленными репрессиями против украинского интеллектуального сообщества. Текст обращения размещен на сайте http://i-pro.kiev.ua.
Авторы письма доводят до сведенья западных дипломатов, что украинская власть, начиная с 30 ноября 2013 г. «реализует позорный план по зачистке украинского культурного пространства». Оказывается, именно с этого дня «художники, музыканты, писатели, культурологи, актеры, кинорежиссеры по всем регионам Украины стали особой мишенью и претерпели многочисленные репрессии – незаконные обыски, избиения, заключения и т.п.». Кто именно претерпел «избиения, заключения и т.п.», не сообщается.
«Ни один из нас, кто находится на территории «Евромайданов по всей Украине, не имеет гарантий своей личной безопасности», – заявляют Художники, к которым преступная власть не догадалась приставить хотя бы по паре телохранителей. Более того – «публичность художников стала залогом борьбы власти с каждым из них, ведь именно художественная элита Украины из сцен по всех регионах декларировала основные ценности европейской интеграции, помогала поддерживать простых людей в их мирном сопротивлении». Как власть может предоставлять гарантии безопасности каждому художнику, при этом, борясь с каждым же из них, не поясняется. Зато поясняется, почему власть борется с ними. Потому что именно они, а не забрасывающие правоохранителей «коктейлями Молотова» нацисты, и не захватчики административных зданий – «основная проблема» для власти. По утверждению украинских художников, «именно их власть определила для своего плана узаконивания деспотии и тоталитаризма в демократической Украине». Как при деспотической и тоталитарной власти Украина может быть демократической, также остается художественной тайной.
Как бы там ни было, а «на представителей культуры Украины ведется охота власти и милиции». А узаконивает «репрессии против украинских интеллектуалов» Министерство культуры Украины.
В качестве иллюстрации нечеловеческих репрессий приводится следующий факт: «Леонид Новохатько, Министр культуры Украины, отказался в какой-либо способ говорить о давлении на украинских художников, назвав любые попытки защитить пострадавших художников «политиканством».
Еще более кричащий факт: «Требование украинских интеллектуалов встретиться и обсудить последние события в Украине Министром культуры Украины было полностью проигнорировано: он не только не явился на назначенную встречу, а и не уполномочил своих заместителей выслушать требования представителей культуры и искусств Украины».
Оставшиеся после этого в живых теперь могут донести до мира всю глубину репрессий, проводимых украинкой властью в отношении украинской же интеллигенции:
– «Министерство культуры полностью игнорирует ограничение прав и свобод личности на самовыражение и позицию;
– Отсутствует «личный (sic!) контроль аппарата Министерства культуры Украины по информации о количестве пострадавших художников по всех регионах Украины и характере их потерь»;
– «Министерство отказалось информировать общественность о количестве задержанных, избитых представителей культуры за их гражданскую позицию»;
– «Министерство культуры не собирается узнавать о количестве пострадавших и характере репрессий украинских художников»;
– «Министерство культуры Украины отреагировало на информацию о репрессиях против деятелей культуры Украины только частично, направив через три недели после незаконного заключения 6 студентов Киевского национального университета театра, кино и телевидения им. Карпенко-Карого запрос в Генеральную прокуратуру с просьбой сообщить, за что были задержаны студенты».
Заканчивается сей вопль о помощи горьким напоминанием: «Ежедневно мы можем быть арестованы и избиты. Ежеминутно наши коллеги могут исчезнуть бесследно… Наших коллег уже начали бросать за решетку. Мы даже можем оказаться в ситуации, когда не будем знать, не подвергались ли наши коллеги по цеху пыткам, ведь пока информация всячески скрывается, особенно это касается таких регионов, как: Харьков, Днепропетровск, Черкассы, Чернигов, Кировоград, Запорожье... А в это время чиновники от культуры скрываются от нас по своим кабинетам и делают вид, что в Украине не происходит ничего, кроме концертов и спектаклей. И действительно, Украина сегодня стала сценой для развертывания кровавого сценария против интеллектуальной и творческой элиты, новым ГУЛАГом, новым концлагерем для художников».
Каких именно оставшихся еще в живых артистов гноят в украинском ГУЛАГе, семьдесят пока еще остающихся на свободе их «коллег по цеху», не сообщают. Как не раскрывают пока – очевидно, в целях конспирации – и собственных имен.
Глядя на беснующийся Евромайдан, убеждаемся, что ничуть не устарело гениальное описание этого явления , данное в "Бесах" Достоевского:
«— Слушайте, мы сначала пустим смуту, — торопился ужасно Верховенский, поминутно схватывая Ставрогина за левый рукав. — Я уже вам говорил: мы проникнем в самый народ. Знаете ли, что мы уж и теперь ужасно сильны? Наши не те только, которые режут и жгут, да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают... Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их богом и над их колыбелью, уже наш... Присяжные, оправдывающие преступников сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! С другой стороны, послушание школьников и дурачков достигло высшей черты; у наставников раздавлен пузырь с желчью; везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный... Знаете ли, знаете ли, сколько мы одними готовыми идейками возьмем? Я поехал — свирепствовал тезис Littre, что преступление есть помешательство; приезжаю — и уже преступление не помешательство, а именно здравый-то смысл и есть, почти долг, по крайней мере благородный протест... Право на бесчестье – великая сила. Дайте людям право на бесчестье, и они все к нам прибегут, ни одного там не останется!».
Хочу только напомнить про культурный код современного украинца и про то, что Достоевский - на пятом месте среди книг, оказавших наибольшее влияние на современного украинца. Поэтому можно с уверенностью сказать, что те, кто стоит на майданах, - это не украинсцы. По крайней мере, не настоящие украинцы...
Удивительно, но, оказывается, одним из первых памятников, поставленных Советской властью, был памятник Федору Михайловичу Достоевскому. А моделью для статуи Достоевского был Александр Вертинский.
"Отрекшиеся от христианства и бунтующие против него в существе своем сами того же самого Христова облика суть, таковыми же и остались, ибо до сих пор ни мудрость их,ни жар сердца их не в силах были создать иного высшего образа человеку и достоинству его, как образ,указанный древле Христом.
А что было попыток, то выходили одни лишь уродливости."
Федор Достоевский. Братья Карамазовы
Лекарство против страха
Feb. 11th, 2014 12:03 am
По вайнеровскому "Лекарству против страха" снят фильм "Лекарство против страха" 1978 года и мини-сериал "Вход в лабиринт" 1989 года. Авторы сценария и там, и там братья Вайнеры.
В сериале заострена идея неблагости мира.
Хорошие люди одиноки и не добиваются успеха:
Парацельса подвергают неправому суду в кальвинисткой Женеве, он умирает в заключении, чего в книге нет (в фильме линии с Парацельсом нет).
Главного героя капитана Муромцева снимают с дела под давлением сверху.
В фильме шеф и учитель главного героя генерал милиции отказывается выдать участковому новое удостоверение и оружие взамен утраченного (захваченного), но поскольку посылает его на банду с оружием, то отдает свое именное оружие. В схватке участковый будет ранен, но выживет.
В сериале участковому оружия не дают, он погибнет безоружным.
Эпилог сериала: приспособленец и мерзавец профессор Панафидин в телевизоре дает интервью о якобы синтезированном им метапроптизоле, т.е. украденном препарате настоящего ученого Лыжина.
И такого в сериале разбросано много.
Авторы сценария и там, и там Вайнеры. Понятно, что есть перестроечный соцзаказ, а щелоковского заказа уже нет и т.д., но Вайнеров то никто не неволит, зачем умерщвлять Парацельса в тюрьме?
В сериале пока не побеждает совсем уж примитивное зло - бандиты, это удел недалекого будущего, тем паче, что и тут уже есть задел.
В это самое время у Стругацких выходит гностический роман "Отягощенные злом".
Тенденция тогдашней культуры. Ничего хорошего из распространения такого мировоззрения выйти и не могло.
Источник
ЯнТаксюр о конце москальских шпионов
Feb. 10th, 2014 12:13 am
Тарасику восемь лет. У него русые волосы и пушистые колючие ресницы. О себе он часто думает: «Я — смелый хлопчик». Но сегодня всё было не так. Сегодня вечером Тарасик боялся.
— У-у, москальская морда! — сказал Тарасик, немного картавя на слове «морда» и погрозил кулаком стоявшему в углу пластмассовому Спайдермену.
Лицо у Человека-паука, покрытое красной паутиной, не имело никаких национальных признаков, но в темноте все игрушки казались Тарасику москалями — и Нинзя, и трансформер Вася, и даже подаренная ему по ошибке длинноногая Барби.
— Тьфу! Тьфу! Тьфу, на вас! — Тарасик трижды плюнул в угол, где стояли игрушки, и спрятался под одеяло.
Ругательству «москальская морда» Тарасика научил Славик, его друг и одноклассник. Но еще до разговора со Славиком, когда где-то говорили «Москва», «московское царство» и даже «московское время», Тарасик чувствовал угрозу, и его обычно весёлое сердечко становилось грустным и враждебным.
К тому же их учительница Катерина Ивановна, худая старая тётенька с тонким голосом усталого педагога, ожидающего близкой пенсии, почти на каждом уроке по предмету «Я и Украина» повторяла: «Колы московськый цар забрав у козакив незалэжнисть…».
И Тарасику рисовался отвратительный московский царь с лицом жадного дяди Скруджа из американского мультика, который ворует золотую, завернутую в тряпочку «незалэжнисть» и прячет её в своем мрачном подземелье среди сундуков с долларами.
А еще вчера к ним в класс приходил детский поэт с большими черными усами и бесцветно-голубыми глазами. В глазах этих стояла какая-то остекленевшая, как гель прозрачная печаль. Казалось, ещё немного и оттуда потекут потоки гелевых слез в «могучий Днипро», о котором поэт со скорбным завыванием читал стихи.
В конце встречи усатый дяденька рассказал, как возле славного города то ли Потопа, то ли Конотопа, козаки бились с московской ордой, и прочел отрывок из поэмы с эпическим финалом:
До утра они шаблями
Бились с москалями…
Ну и в тот же день к Тарасику подошел Славик и по секрету сообщил, что москали по ночам приходят к детям в черных масках и железных перчатках, чтобы душить или резать на мелкие кусочки. Но если не забояться, крикнуть «Уйди, москальская морда!» и трижды плюнуть, подлые москали исчезнут.
— Мама! — вдруг неожиданно для себя закричал Тарасик, потому что ему показалось, что заклинание не подействовало и стоявшие в углу враги железными перчатками тянутся к спинке кровати.
В комнату Тарасика вошла мама.
— Что, мой родной? — тихо сказала она.
— Мам, а это правда, что москали на ракетах над нами летают и сбрасывают бомбы? — Тарасик высунул голову из-под одеяла и несколько раз моргнул своими пушистыми колючими ресницами.
— С чего ты взял, малыш? — сказала мама. — Никто на нас ничего не бросает.
— Нас НАТО защищает? — спросил Тарасик.
— Нас защищают, — мама замолчала, поправляя подушку, и закончила бодрым голосом, — храбрые солдаты! Спи и ничего не бойся.
Тарасик облегченно вздохнул, повернулся набок, но, увидев Спайдермена, снова забеспокоился:
— Мам, забери его, он мне спать мешает.
— Конечно, заберу, и дверь оставлю открытой. А если что, мы с папой рядом.
Мама взяла Спайдермена за голову и вышла с ним из комнаты.
В кухне за столом сидел отец Тарасика и медленно помешивал чай.
— Опять? — спросил он, когда жена вошла в кухню с большой уродливой куклой в руках.
— Да, опять москали. Бомбы на нас бросают.
Мама Тарасика села за стол и, словно от холода потирая плечи, добавила:
— Как подумаю, что он маме моей расскажет о москальских шпионах, тошно становится.
— А почему он должен ей рассказать?
— Потому что она приезжает в среду.
— Как в среду? — отец Тарасика побледнел и сказал сквозь зубы, стараясь быть спокойным. — А если узнают на работе?
— Ну, я скажу, что она украинка, но живёт на Востоке, поэтому с державной мовой пока не сложилось.
— Во-первых, в пятом отделе прекрасно знают, где у кого мама и кто какой национальности, — отец Тарасика изо всех сил сдерживал себя и потому говорил медленно, — а во-вторых, нижегородский выговор твоей мамы может определить даже не специалист.
— Но я уже год не видела маму!
— А я своего брата Гену, проживающего в столице нашего вероятного противника городе Москве, не видел уже три года! — отец Тарасика вскочил и продолжал, зачем-то перебирая кухонные ножи.
— И еще я тебе напомню, что после празднования сорокалетия независимости у нас уволили Костю Корниенко, только потому, что возле компьютера увидели фотку с многочисленными родственниками и подпись «Привет из Рязани!».
— Мама! — громко закричал Тарасик.
Отец и мать бросились в детскую. В полутёмной комнате было тихо. Тарасик лежал, сбросив одеяло. Глаза его были закрыты, колючие ресницы вздрагивали. Он часто дышал.
— Это он во сне, — прошептала мама, укрывая Тарасика. — Что-то приснилось.
— Ладно, пойдем, — сказал отец, и они тихо ступая, вышли из комнаты.
И потом еще долго сидели на кухне, устало согнувшись над столом, словно две испуганные птицы, прижатые со всех сторон безумием той жизни, что ждала их за чёрным ночным окном, и спокойные вот разве что от того, что ребенок все-таки заснул.
Но и это спокойствие было призрачным и напрасным.
Тарасику снилось, что он ловит москальских шпионов. Они прячутся в подъездах его родного города, а он, как Степан-мститель, герой популярного детского комикса, стреляет по ним из немецкого автомата. Шпионы падают и, бессильно задрыгав ногами, замирают на асфальте, а он, Тарасик, бежит дальше и стреляет, стреляет…
И еще родители не знали, что Ангел-Хранитель Тарасика, которого Бог дал ему в день, когда нижегородская русская бабушка окрестила мальчика в деревенской церкви, этот Ангел, невидимо стоял в углу детской и плакал. Плакал о бедном Тарасике, о Славике, о всех обманутых детках и о людях той заблукавшей части Святой Руси, которую ныне называют Украиной.
Ян Таксюр
"Нет приказа..."
Feb. 8th, 2014 12:00 am
Оригинал взят у
ivakin_alexey в "Нет приказа..."Аудиоверсия.
Забирайте, кому надо. И ребятам с Беркута передайте.
ÐÑоÑлÑÑаÑÑ Ð¸Ð»Ð¸ ÑкаÑаÑÑ ÐлекÑей Ðвакин ÐÑиказа неÑ... беÑплаÑно на ÐÑоÑÑоплееÑ
Хроники Майдании
Jan. 20th, 2014 10:51 am
«Верю, настанут сказочные времена, когда
по земле Украины пройдут фантастические мерзавцы…»
(Из письма У. Черчилля О. Тягныбоку)
Тайное Соглашение, или Рождение Майдании
Сегодня мало, кто знает, что Виктор Фёдорович Янукович во время своего последнего пребывания в Вильнюсе одно тайное соглашение всё-таки подписал. Но поскольку оно не касалось экономики (нам бы только «гроші та харчі хороші» – такие мы бескрылые и приземлённые) сутью соглашения никто не заинтересовался. А между тем, речь в нём шла о свободном, «безвизовом» проникновении в духовные пространства Украины героев древних европейских легенд, мифов и саг. Всех этих гномов, эльфов, троллей и фей. Невидимые для рядового украинца, они сразу же хлынули на Украину, загадочным образом смешались с коренным населением (особенно киевлянами и галичанами) и в результате возник новый мир, новая страна под названием Майдания. Причина этого Большого Взрыва пока не изучена, однако факт есть факт: Майдания явилась со своими странными жителями, лесами и озёрами, водопадами и садками вишнёвыми возле хаты. Здесь одновременно можно встретить депутата Верховной Рады и какого-нибудь зомби, великанов, хоббитов и членов украинской оппозиции вперемешку с виями и мольфарами. Но возникла не только страна с множеством причудливых существ и явлений, почти сразу же появился фольклор Майдании, то есть местные легенды, мифы и прочие сказания. Часть этих культурных сокровищ я получил из источника, который не могу пока назвать, чтобы не вызвать излишнего интереса к себе у специалистов в области психиатрии. И всё же некоторые образцы эпоса Майдании я с волнением предлагаю читателю.
тайный советник и летописец Майдании Я.Т.
МИФ О БЕЗЗАЩИТНЫХ СТУДЕНТАХ
Однажды в самом сердце Майдании вооружённые до зубов, безжалостные рыцари из полка «Грифы Секретные» избивали беззащитных студентов. Стоял страшный лязг мечей. В отблесках костров сверкали стальные шлемы, лица рыцарей дышали жестокостью.
Но, о, чудо! Чем сильнее они избивали невинных студентов, тем больше падало со стонами жестоких наёмников. Таинственным образом, чем беззащитнее были студенты, тем больше становилось жертв среди безжалостных рыцарей. К вечеру командир «Грифов Секретных» вытер со лба пот и кровь и сказал подчинённым, оставшимся в живых:
– Добре, хоч не катували беззахисних немовлят, а то б ми всі зараз лежали в труні.
САГА О БОЛЬНОМ ДРАКОНЕ
Жили в Майдании три злых тролля. Первый в молодости был стоматологом и получал огромное наслаждение, когда сверлил зубы без наркоза. Второй в молодости зубы выбивал тем, кто послабее. А у третьего зубов вообще не было. Как-то раз каждому из троллей безумно захотелось стать королём Майдании. В этом желании они были настолько горячи и единодушны, что постепенно превратились в одно существо с тремя головами и стали всех убеждать, что никакие они не тролли, а трёхголовый огнедышащий дракон. Правда, с «огнедышанием» были проблемы. Все три головы раскрывали пасти, и оттуда неслась какая-то пурга и даже дым, но вот огня не было. Они и крыльями перепончатыми махали, купленными по случаю у одного приезжего зомби, и зубы скалили, но пламя не появлялось. И тогда тролли, выдававшие себя за дракона, обратились за помощью к Великому и Ужасному Волшебнику из Пиндостании по имени Джонни Гос Депп. Но тот обломал несчастных:
– Май френд, – сказал он каждому троллю в личной беседе – мне слишком хорошо известно, как это…быть импотент.
Потом хлопнул Великий и Ужасный в ладоши, произнёс заклинание «Опа-опа!», и перед ним возникло три новых вождя оППо. А трёх троллей превратил он в каменные химеры. И сидят они с тех пор на крыше Дома с химерами в самом центре столицы Майдании, среди каменных жаб, ящериц и других монстров. Смотрят они с тоской на стоящий напротив дом Королевской Администрации, воют от тоски по ночам и рассказывают соседям-химерам, что были они когда-то драконом, что дышали огнём. Но никто из каменных истуканов не верит ни одному их слову.
О ПРОИСХОЖДЕНИИ ПЛЕМЕНИ ГАНЬБЛИНОВ
Однажды, когда Майдании ещё не было, могущественный великан по имени Амабо Караб сидел среди облаков на трёх вершинах Карпат и в полной тишине, силой мысли, рождал новые существа. Внезапно перед его взором возникли забавные человечки. Они прыгали и кричали: «Ганьба! Ганьба!». Великан улыбнулся и прошептал умилённо:
– Ганьблины...
И в тот же миг ганьблины обрели плоть, кровь и гражданство Майдании. С камнями и криками «Ганьба!» бросились они на своего создателя.
– Не все создания одинаково полезны, – подумал великан.
И это было последнее, о чём он успел подумать.
( Read more... )«Анижедети» и украинский «корытоворот»
Jan. 18th, 2014 06:57 am
Одна из пользовательниц «Фейсбука» Галина Лебединская несколько дней назад написала: «Элегантное звучание. Придумываются новые слова. Все неологизмы как бы сами идут от слова «евро»: евробляди, еврорэкетиры, европодонки, евротунеядцы, евроублюдки, европредатели, евромудаки, евролжецы, евросволочи. И все это – украинские евроинтеграторы. Можете придумать еще».
Согласен, можем. Точнее – народ может. Потому что любая революция, даже такая фейковая, как «оранжевая» в 2004 году или упомянутый «евромайдан», провоцирует спонтанное словотворчество и ситуативное создание мемов. Первая «оранжевая» команда Виктора Ющенко обогатилась прозвищами в первую очередь самого главного «хероя» и приближенных. Достаточно вспомнить про «мессийку», «диоксинщика», «рукиякиничогонэкралы», «прыщеморда» и т. д. и т. п. Потом в ход пошли «люби друзи прэзыдэнта» – ЛДП, «натотаки», «мыздубулы», «хероям – сала!», «боротьба за нэньку».
Одна из пользовательниц «Фейсбука» Галина Лебединская несколько дней назад написала: «Элегантное звучание. Придумываются новые слова. Все неологизмы как бы сами идут от слова «евро»: евробляди, еврорэкетиры, европодонки, евротунеядцы, евроублюдки, европредатели, евромудаки, евролжецы, евросволочи. И все это – украинские евроинтеграторы. Можете придумать еще».
Согласен, можем. Точнее – народ может. Потому что любая революция, даже такая фейковая, как «оранжевая» в 2004 году или упомянутый «евромайдан», провоцирует спонтанное словотворчество и ситуативное создание мемов. Первая «оранжевая» команда Виктора Ющенко обогатилась прозвищами в первую очередь самого главного «хероя» и приближенных. Достаточно вспомнить про «мессийку», «диоксинщика», «рукиякиничогонэкралы», «прыщеморда» и т. д. и т. п. Потом в ход пошли «люби друзи прэзыдэнта» – ЛДП, «натотаки», «мыздубулы», «хероям – сала!», «боротьба за нэньку».
Супруги-СС – парочка, состоящая из Ольги Сницарчук и мужа ее Соделя, которых демократы и патриоты до недавнего времени использовали для любого ритуального «побыття», призванного возбудить «широкую мировую общественность» в лице галичанских приматов и послов иностранных государств;
Звирячэ побыття – практически то же самое, что и непорочное избиение, но производится со зверским выражением лиц избивающих, которые видны, правда, только избиваемым. Иногда, как в случае с супругами-СС, может сопровождаться прилагательным «крывавэ». То есть побыття с кровью, которую успешно заменяют гуашь, кетчуп, нитрокраска (если звирячэ побытый – полный идиот, не понимающий, как тяжело краску потом оттирать). Хорошо используется иностранными фотокорреспондентами и пацанами из «Свободы», которым хронически не хватает то мозгов, то ощущения причастности к борьбе за «нэньку».
Зеленый человечек – сначала это был адвокат Тимошенко Сергей Власенко, чел, который по не известным ни науке, ни психиатрии причинам полюбил обливать себя зеленкой, выдаваемой за орудие тоталитаризма. По версии Власенко, тоталитаризм как только видел его (Власенко), так сразу бежал в аптеку, затаривался этим антисептическим материалом, тихарился где-то в укромном месте на пути продвижения адвоката к «Нашей Юле» и с криком «Да здравствует Сталин! (КГБ, Кремль, Путин)» опрокидывал зелень на лицо борца за свободу «украинской манделы». Потом к Власенко присоединилась Татьяна Черновол, тоже решившая при помощи зеленки обвинить тоталитаризм и повысить себе электоральный рейтинг. Зеленку она покупала какую-то очень уж ядреную. Потому что она (зеленка) окончательно вымыла мозг фигурантке. И наша Таня перешла на кровь – начала цепляться к гопникам, которые периодически ее и отоваривают по полной.
Украинская мандела – Юлия Тимошенко, которой в тюрьме захотелось еще какой-то разновидности славы и она вообразила себя бирманской правозащитницей и нобелиаткой мира До Аун Сан Су Чжи. Поскольку пять имен, пусть и коротких, юлькам запомнить сложно, то «мандела» подходит лучше. И по звучанию, и по смыслу, и по ассоциациям. И тоталитаризму, опять же, так страшнее. Отдельное спасибо Нельсону Манделе (царство ему небесное), который никакого отношения ни к слову, ни к нашей Юле не имел.
( Read more... )
Муза Майдана
Jan. 16th, 2014 01:30 am
Поэт и критик Леонтий Душинский, член Союза писателей Украины с 1975 года, вечером шёл по революционному Майдану. Настроение у него было невесёлое, хотя кругом, казалось бы, всё располагало к радости и веселью. И смешно расписанные дома Крещатика, и поломанные в едином европейском порыве каштаны, и обломок памятника Ленину, о котором он, Леонтий Душинский, в своё время написал две поэмы и выпустил сборник с оригинальным названием «Вічно живий». Словом, всё вокруг было приподнято, шумно, неистово. Но именно это и угнетало поэта.Дело в том, что уже третий час он бродил среди палаток, свалок мусора и шин в поисках вдохновения, и… ничего не приходило. А ведь откликнуться было необходимо. В Союзе уже не раз намекали, что это его долг. Он знал, что детский писатель Лесик Петрик успел уже написать повесть «Про звіряче і дитяче», о том, как жестокий ОМОН проник в детский сад и пытал малюток, выступающих за отставку Януковича. А известная эротическая поэтесса Антония Збуджена уже обнародовала любовную лирику «Гола пані на Майдані», где в своих интимных фантазиях переплетала себя, трёх лидеров оппозиции и памятник Кию, Щеку и Хориву. И только он, Леонтий Душинский, тот, кто мог когда-то за ночь написать цикл стихов «про соціалістичне змагання» и ещё недавно выпустил исторический роман «про змагання національно-визвольні», сейчас неприкаянно слонялся, повторяя: «майдан, Богдан, мой дельтаплан». Однако все рифмы были мёртвыми, вдохновение не приходило.Внезапно поэт споткнулся. В темноте он не заметил большой, туго набитый пакет с объедками, затянутый в синий целлофан и напоминавший покойника на корабле, которого приготовили к морскому погребению. Леонтий Фэдорович замахал руками, но всё же устоял. Лишь старая ондатровая шапка упала на грязный снег, а седые поредевшие волосы рассыпались по плечам.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда…
Знаменитые строки украинской поэтессы Ганны Горенко вспыхнули в сознании Леонтия Фэдоровича. Ещё в годы Оранжевой революции он опубликовал статью, где доказывал, что спецслужбы Российской империи принудили украинскую писательницу взять еврейскую фамилию Ахматова. И, кстати, за статью тогда прилично заплатили.
– Хорошо ей было, Ганнушке нашей, – неприязненно размышлял Душинский, продвигаясь по главной улице столицы, – писала себе виршики, муж на неё вкалывал, плюс имения, состояния, Царское Село. А тут… Пока пятьсот баксов Ваське Зозулястому не выложишь, новую «збірку» не издашь.
Всё это своё, сокровенное, горькое Леонтий Фэдорович проговорил в сердце на том самом языке оккупантов, которым вынужденно писали и Ганна Горенко, и Мыкола Гоголь и Фэдир Достоевский.
Никто на свете не знал, что он, Леонтий Душинский, автор коллективного заявления патриотической интеллигенции под названием «Одна мова, всі інші – полова!», внутри, про себя говорил не на государственном языке, а вот на этом, оккупантском, и даже видел на нём сны.
– Слава Україні! – прокричала рядом группа молодых, румяных мужчин, сильно пахнущих водкой. Леонтий Фэдорович вздрогнул и от испуга чуть не ответил «Слава КПСС!». Но в последний момент, удержав на кончике языка это неизвестно, откуда вылезшее приветствие, прошептал бледными губами: «Героям слава». А что, если б не удержал?! Или ответил, скажем, речёвкой, поселившейся в нём ещё на Всесоюзном съезде ВЛКСМ: «Ленин! Партия! Комсомол!». Подумать страшно.
Тут поэт снова потерял равновесие. На этот раз окончательно. Поскользнулся и упал на твёрдую плитку родного Крещатика. Почти в ту же минуту вместе с болью он почувствовал резкий, неприятный запах. Происхождение запаха не оставляло сомнений. Лживые сообщения преступного режима подтверждались. Стремящихся в Европу, действительно, было много, энтузиазм огромный, а туалетов преступно не хватало.
Тем временем удушающий фекальный запах обволакивал Леонтия Фэдоровича, лежавшего прямо посреди революционных нечистот. Ушибленный копчик мучительно болел, отчаяние нарастало. Конечно, как и всякому киевскому творцу, ему приходилось бывать в неприятных и не всегда хорошо пахнущих ситуациях, но так низко он ещё никогда не падал (в этом унижении поэт даже находил некоторую сладость, возможно, сказывалось влияние Фэдора Достоевского).
Не имея сил подняться, Душинский лёг на спину и безнадёжно посмотрел в чёрное небо Киева, затянутое дымом костра – где-то неподалёку искатели европейских ценностей жарили несвежую рыбу.
И вдруг запахи тухлой рыбы и того, в чём лежал Леонтий Фэдорович, смешались. Невыразимо мерзкий дух вошёл в организм поэта. И наступила неожиданная реакция. Впервые за этот ужасный, бесплодный вечер поэт ощутил вдохновение. Причём, явное, могучее, всегда им узнаваемое. То, что окрыляло слова и подсказывало нужные рифмы.
Коли б ви знали, із якого сміття,
З багна якого вірш мій народивсь,
В демократичнім вирі, в незабутні миті,
Без сорому він вирвався і зливсь
Із ароматом Вічного Майдану…
Отаману! Догану! Оману! Рифмы, как дикая подтанцовка певицы Русланы, закружились в воздухе.
Поэт вскочил на ноги и легко стал укладывать строчку за строчкой. «Эра Майдану» – мелькнуло название будущей поэмы. Да нет, тут не поэмой пахнет! Леонтий Фэдорович предчувствовал: за неделю он потянет и целый эпос. Немного скребла мысль, что начало похоже на стихи Гани Горенко, но всегда можно будет ответить злопыхателям, что все они – агенты кровавой гэбни и состоят у Путина на зарплате.
Леонтий Душинский внутренне захохотал и, распространяя экскрементальный дух, вызывая сочувственные улыбки встречных революционеров, быстро побежал домой, чтобы не потерять придуманное.
Через неделю сборник поэзий «Муза Майдану» Леонтий Фэдорович принёс в издательство к своему приятелю Васылю Зозулястому вместе с литром водки и авансом двести долларов. А ещё через месяц в Союзе писателей состоялась презентация, которую поэт помнил очень смутно. Разве что припоминалось, как он под столом в конференц-зале обнимал круглый стан Антонии Збудженой, и она игриво шептала ему: «Сокіл мій, беркут мій!».
Тем не менее, новая книга, и в самом деле, теперь лежала на письменном столе, издавая запах свежего клея, типографской краски и…Нет, ничем больше «збірка» не пахла.
Ну, а спустя ещё пару недель язвительнейший сатирик из Донецка Артур Кошмаров (он же – единственный читатель «збірки») разместил в интернете поэму-пародию «Плоды духа Майдана», где, в частности, были такие слова:
Когда б вы знали, из какого мрака
Стихи выходят у иных творцов!
Там – ночь. Тупик. Конец концов.
Упырь там воет и скулит собака.
И этот отвратительный понос
Нам тычут в нос: «оце ваша культура»,
А украинец маленький за гуру
Приняв создателя нечистых грёз,
Глотнул дерьма и вдаль в душе понёс…
Поэт Душинский пасквиль прочёл не сразу, поскольку интернетом не владел и компьютера побаивался. Прошло много дней, пока кто-то из коллег любезно перепечатал и прислал ему сочинение Кошмарова по почте. В тёмных глубинах поэтической души лауреата Шевченковской премии Леонтия Фэдоровича Душинского, как в бездонном тёмном болоте, ничего не шелохнулось. Только привычно стал складываться текст на имя начальника районного КГБ. В смысле, СБУ.
«Доводимо до вашого відома, що в той час, як наша держава впевнено іде шляхом революційних перетворень та євроінтеграції, окремі агенти Кремля, мовою окупантів, паплюжать честь національної літератури. І ми, читачі та численні прихильники творчості поета Л.Душинського, не можемо миритися з цією провокацією, в чому і підписуємося».
А потом Леонтий Фэдорович лично до утра ставил девятьсот двадцать подписей, проявляя при этом чудеса изобретательности. «Роман Шпортько – обурений слюсар», «Гулак-Духовний – художник-музикант», «Оксана Петренко – ображена домогосподарка»…
Когда на рассвете список был окончен, поэт вздохнул, и желая не выпадать из мейнстрима, приписал: «Смерть ворогам!».
Ян Таксюр
Киевляне в Королевстве кривых зеркал
Dec. 30th, 2013 07:03 pmpostum_main в "Нам не дано предугадать, Как наше слово отзовется"...Ну, Тютчева все знают. А вот как происходит на самом деле...
( Удивительное.. )( Read more... )
В итоге мне сказали, что я "бимба та бандыт, а на майдане бьют детей".
В завершение встречи они мне пожелали Ридзва, та Нового року, а я им - Рождества и Нового года.
А за мной увязалась дама 30 лет, которая стала рассказывать мне, что я ничего в жизни не понимаю, а они правы, и что необходимо срочно менять власть и банду гэть. Что мы живем "в Украине", а не в России.
А потом оказалось, что дама работает в Верховном суде Украины. Вот и думается мне - что, всё? Власти конец?
Монады охлоса
Dec. 29th, 2013 06:48 pmputnik1 в ТРУСЫ И КРЕСТИКИ ГОРОДА КИЕВА
Предельно жесткое по форме и острое по содержанию замечание дорогого Ника Перумова (здесь) спровоцировало длиннейшую, до болезненного острую дискуссию. Казалось бы, и речь-то о пустяке: проблемы Фэндома (конвенты, вопросы издания в России книг русскоязычных украинских фантастов, поддерживающих Майдан). Но реакция публики, - тех самых фантастов, а шире говоря, вообще тамошней "национально просветленной" русскоязычной интеллигенции, - оказалась такова, что тесные одежки "частного" лопнули с треском, обнажив очень серьезное "общее". Серьезное настолько, что не высказаться полагаю невозможным...
Прежде всего, думаю, следует отделить зеленое от мокрого.
Поскольку "проект У", - по крайней мере, на данный момент, - обладает всеми формальными признаками государственности, каждый его гражданин имеет полное право иметь те или иные политические взгляды, вплоть до нацистских, и свободно (в рамках, конечно, закона и этики) их высказывать. А конвенты любителей фантастики не являются мероприятиями политическими, и следовательно, никаких препятствий для участия в них кого бы то ни было, вне зависимости от его взглядов, быть не может.
Иное дело, каким может (должен) быть на таких мероприятиях, если они проходят в России, моральный климат для участников, по отношению к России объективно враждебных, - но этот фактор определяется не административными мерами, а уровнем зрелости российского общества. И если лицам, России объективно враждебным, посещать российские конвенты комфортно, это проблема говорит только о степени зрелости российского общества, одним из секторов которого является Фэндом.
С этим всё.
Что же до издания в России книг врагов (что бы они сами о себе ни думали) России, то...
Мне, откровенно говоря, писать об этом очень непросто. Хотя бы потому, что мое крайне жёсткое отношение к "Евромайдану" и всему, с ним сопряженному, ни для кого не секрет, а следовательно, любое критическое замечание может быть легко трактовано, как субъективное и недостойное доверия.
В связи с чем, вполне вероятно, я бы не рискнул писать на эту тему вообще, не приди мне нежданная помощь со, скажем так, "той стороны баррикады": некий русскоязычный киевский литератор женского пола, поддерживающий Майдан, справедливо увидев в замечании Ника наезд и на себя, решила отстаивать свою позицию, - и большое за это ей спасибо.
Это хорошая, даже очень хорошая печка.
Танцуя от неё, можно не растекаться мысию по древу.
Итак.
Никто не обязан быть семи пядей во лбу. Никто не обязан переть буром против бульдозера, и если единственное средство примириться с реальностью - плыть по течению, не брыкаясь, то есть, подсознательный "стокгольмский синдром", этого "кого-то" вряд ли следует судить строго. И:
- человек, безусловно, вправе не понимать, что "Евромайдан", как явление, всего лишь "сумма технологий", направленных не деиндивидуализацию личности и превращение её в монаду охлоса, действующую в рамках общего тренда, заказанного спонсорам проекта; человеку удобно быть "как все", подсознательно (в порядке внутренней самозащиты) "не слыша" про "москалей на ножи" и так далее; это элементарная аутопсихотерапия, и это не следует осуждать;
( Read more... )
Из жизни украинских коллаборационистов
Dec. 29th, 2013 07:13 amlabas в на 5 рублей большеСразу оговорюсь, что в этой части я использую документы, опубликованные в советской пропагандистской литературе времен холодной войны, что вообще-то делаю неохотно, так как
1) архивная легенда таких документов остается загадкой
2) нет возможности проверить, какого рода купюры сделаны при публикации и насколько точен перевод
Но в данном случае так как лучшего источника пока нет и кое-какие косвенные подтверждения аутентичности документов присутствуют, я делаю исключение.
Начнем, впрочем, снова с отрывка из мемуаров самого Дудина:
Навстречу мне поднялся из-за редакторского стола маленький человек лет тридцати на вид в пиджаке и брюках, заправленных в сапоги (так почему-то одевались все приехавшие с немцами украинцы). Это был редактор газеты Иван Рогач, в прошлом секретарь словацкого деятеля Волошина, а в то время, о котором я пишу, глава всех украинских экстремистов в Киеве и один из самых влиятельных людей на Украине (если, конечно, не принимать во внимание немцев). Он был чрезвычайно любезен и даже как-то непривычно для нас, советских людей, подчеркнуто предупредителен, и не верилось, что этот маленький, любезный человечек может пропускать и благословлять весь тот поток грязной клеветы, который переполнял страницы его газеты. А между тем газета писала возмутительные и гнусные вещи. Почти каждый номер и, во всяком случае, каждая передовая статья, принадлежавшая нередко перу самого Рогача, были наполнены оскорблениями и циничной руганью по адресу русского народа, его языка, истории, культуры и великих людей его прошлого. Основной мишенью этого, с позволения сказать, органа печати были такие священные для каждого русского человека имена и личности, как Пётр I, Пушкин, Суворов и Толстой.1
12 декабря 1941 года И.Рогач и три его сотрудника были арестованы2. 14 декабря газета сообщила в обращении "До нашого читача!", что
Прежняя редакция попала под следствие. Вероятно, в рамках его был опрошен и Л.Дудин. Из протокола допроса:
- Сам я живу в Киеве с 1927 года. Олинек, Рогач и Чермеринский приехали из Западной Украины. Я знаком с ними с октября или ноября 1941 года. Познакомился с ними в издательстве « Украинское слово». Я был представлен главному редактору Рогачу господином Багзи [так! правильно: Багазием - ИП] Господин Рогач задерживал мое назначение, постоянно замечая, что использовать меня они смогут лишь позднее. Наконец, меня зачислили с 7 октября переводчиком в переводческое бюро. В это время цензурой газеты занимался зондерфюрер Гансен, а позже зондерфюрер Бесдорф. Оба эти господина привлекли меня к работе по цензуре. При этом я заявил обоим, что направление газеты вредно для Германии.
Исходя из моего лояльного отношения к Германии, господин Рогач спросил, украинец ли я или раб Германии. На это я ему ответил, что нам пока нужно бороться вместе с Германией против ее врагов, а вопрос о свободной Украине пока еще не назрел...
Затем я заметил, что Рогач избегал печатать речи германских государственных деятелей. Когда речь фюрера Адольфа Гитлера была опубликована 3.10.41 г. в «Украинском слове», она была сокращена. Там не были указаны трофеи Германии в боях с Россией...
Протокол закончен замечанием Дудина, что другие подробности ему неизвестны, так как обвиняемые не оказали ему доверия, считая его предателем.
Гауптшарфюрер СС Андерс"4
Человеческий фактор, да
Dec. 28th, 2013 09:49 pmyusta_ya вопрошает:Я вот стараюсь воспринимать мир во всем его многообразии. А людей - в индивидуальности.
И думаю: может умный и адекватный человек активно не поддерживать Майдан?
Ответ: может. Мало ли какие у кого убеждения. Отношение к людям формируется не по этому признаку.
Может он при этом быть явным украинофобом?
Может. Мало ли у кого какие фобии и тараканы.
Может с трудолюбием, достойным лучшего применения, постить откровенно тенденциозные фоторепортажи о Майдане?
Может. Кому-то и репортажи "Рейтерс" кажутся необъективными. Ну, он так видит.
Может злобно и неумно острить?
Может. У каждого свое чувство юмора.
Может распространять заведомо ложную информацию, бросая тень на профессиональную репутацию незнакомого ему человека?
Может. Сейчас столько дезы вокруг, трудно разобраться. Ну, не знал, что это ложь.
Может разводить у себя троллятник?
Может. Когда тролли тебе дружно аплодируют и благодарят за правду, они наверняка же кажутся милыми и хорошими людьми.
А теперь внимание, последний вопрос. Может он эдак походя сказать о жестоком избиении женщины "в торец дали"?
Вот и все. Предыдущие пункты аннулируются одним махом.
Просьба отметиться в комментах тех, кто не понимает, почему.
Ответ был получен незамедлительно :)
Здесь он руководит группой мародеров-погромщиков и вместе с ними пытается ворваться в квартиру Министра внутренних дел Украины генерала Захарченко.
А вот это итог его мучений за Украину и страданий за народ:
"Украина будет или европейская - или никакая"
Оксана Забужко
"Пусть две трети Украины сгорит в ядерном огне, на оставшейся трети мы построим соборную самостийную державу"
Ярослав Стецько
Олесь Бузина: Как придумали Украину
Nov. 24th, 2013 01:23 amБузина о Михновском и Грушевском
Бузина о Михновском и Грушевском
Олесь Бузина, как Шевченко - разговаривает по-русски:
