И свет во тьме светит, и тьма не объяла его

— Как реагировало на это союзное руководство?

— На мои обращения в Москву с предложениями задержать зачинщиков ответа так и не последовало. Москва молчала. Минобороны тоже. Местное руководство тоже. Это просто не могло быть случайным процессом. В результате непринятия мер руководством Грузии, митинг, возглавляемый Гамсахурдией, Коставой, Церители и Чантурией, в течение недели из националистического несанкционированного превратился в круглосуточный и крайне агрессивный, многотысячный, антисоветский, пронатовский, готовый в любой момент перерасти в мятеж. Достаточно взглянуть на лозунги, под которыми он проходил: "Долой Советскую власть!", "Дави русских!" и т.д. Ситуацией управляли уголовники, требующие пролития крови.

— И что тогда?

— Разумеется, республиканское руководство Грузии и союзное обратили на это внимание, но весьма своеобразно. Характерно, что министр иностранных дел, бывший первый секретарь КП Грузии Шеварднадзе, которому Горбачев еще 7 апреля во Внукове отдал распоряжение немедленно явиться в Тбилиси 8 апреля, до разгона митинга, прибыл туда лишь в районе 10 утра 9 апреля. Где он был 8-го и утро 9 апреля — остается тайной.

Помня об отпоре, полученном Гамсахурдией на комбинате Рустави, я предложил на заседании республиканского партактива вывести на улицы рабочих. Но мое предложение было отвергнуто. Тогда я предложил оцепить площадь в ночное время, когда там почти никого не было, но это тоже отвергли.

— И тогда было решено бросить на подавление армию?

— Вечером 8 апреля я получил письменный приказ от министра обороны Язова к утру 9 апреля очистить от митингующих проспект Руставели, взять под охрану государственные объекты и не допускать сборищ людей в Тбилиси. Прибывшие из центра войска МВД и полк десантников перешли под мое командование. Доложили Шеварднадзе. Он согласился с этими планами.

Планировалось, что в четыре утра мы медленно начинаем вытеснять людей с площади вверх по проспекту и в боковые улицы. Женщин, стариков и подростков выдергиваем из толпы и отправляем за спины военных. Ни на какие провокации решено было не поддаваться.

— Была ли возможность в тот момент избежать кровопролития?

— Крови хотели сами устроители акции. За несколько минут до начала вытеснения митингующих войсками на площади появился патриарх Грузии Илия, который просил их по микрофону: "Братья и сестры, покиньте площадь, не доводите дело до применения силы". Но Гамсахурдиа вырвал у него из рук микрофон и закричал: "Пусть прольется кровь!" Толпа ответила: "Пусть прольется кровь!"

— Почему КГБ и МВД Грузии не предпринимали мер по задержанию тех, кто, по сути, готовил мятеж, грозивший целостности всей страны?

— На место председателя республиканского КГБ Инаури назначили Гумбаридзе, который палец о палец не ударил, чтобы предотвратить трагедию. А МВД открыто действовало на стороне митингующих.

Ну посудите сами: министру внутренних дел, генералу Горгодзе было приказано к двум ночи заблаговременно очистить все подходы к проспекту и прилегающим улицам, убрав весь транспорт, дабы облегчить действия войск и расчистить путь для отхода митингующих.

Однако мне доложили, что вместо расчистки проходов, напротив, идет блокирование с помощью "КамАЗов" со спущенными шинами, груженных щебнем. Срочно выезжаю. И правда, ни проехать, ни пройти.

Прошу прислать мне министра Горгодзе, а десантникам приказываю растащить баррикады с помощью БМП. Прибывает Горгодзе. Спрашиваю: "Как вы все это можете объяснить?" Стоит и молчит, а время идет, а каждая минута на вес золота. Я понял, что он сознательно мешает нам. Тогда я впервые в жизни нарушил субординацию. От всей души я ему врезал! И добавил все, что я о нем думаю, и тот после этого растворился в темноте.

Войска начали занимать исходное положение. Все происходило перед Домом правительства, под окнами ЦК Компартии. На площадь из республиканского руководства не вышел никто.

— Как проходила операция?

— Спереди шли три бронетранспортера, которые должны были вклиниться в толпу митингующих и разделить ее на части. За ними шла плотная цепь внутренних войск в бронежилетах, касках, со щитами и резиновыми дубинками. Мною был отдан приказ сдать боевое оружие и хранить его в боевых машинах десанта.

Позади вэвэшников, метрах в пятидесяти, шли десантники, за которыми следовала их боевая техника с оружием. Из средств защиты у них были лишь саперные лопатки. Я находился между внутренними войсками и десантниками.

В четыре утра внутренние войска пошли вперед. Сидевшие в БТР первыми ощутили на себе ярость толпы. Митингующие лупили их чем попало, прыгали сверху, загораживая обзор, чтобы те наехали на людей. Тем самым провокаторы хотели увеличить число жертв.

А вооруженные дубинками, арматурой, камнями, бутылками боевики вступили в схватку с почти безоружными солдатами. Они прикрывались женщинами и подростками. Также боевики, оцепив толпу, пытались не допустить ее отхода с площади.

В результате этого и произошла давка. Наиболее яростное сопротивление было оказано на лестнице, на ступенях дома Правительства. Причем тбилисская милиция вовсю помогала боевикам. Продвижение цепочки ВВ остановилось. Боевики разорвали ее, солдат стали избивать. Стало ясно, что одни ВВ с ситуацией не справляются.

Поэтому план операции пришлось менять на ходу и бросить роту десантников, которые должны были оцепить площадь после вытеснения митингующих, на помощь вэвэшникам.

Что касается использования нами газа. Баллончики со слезоточивым газом были только у офицеров ВВ. Средств химзащиты не было ни у кого. Но они их применили, когда ситуация стала угрожающей.

— А что по поводу применения саперных лопаток?

— Десантная рота восстановила цепь, но им также пришлось защищаться от разъяренной толпы. Ничего, кроме кулаков, ног и саперных лопаток, у них не было. Причем сначала они отбивали лопатками, как теннисными ракетками мячи, летевшие в них камни, арматуру, бутылки.

Среди грузинских милиционеров, помогавших толпе, находился фотокорреспондент журнала "Огонек" Юрий Рост, который и увидел, что десантники размахивали саперными лопатками. И с подачи СМИ саперные лопатки превратились в оружие нападения.

— Чем это кончилось?

— К семи утра проспект Руставели и площадь перед домом Правительства были очищены и взяты под охрану. В побоище и давке, организованной уголовниками Гамсахурдией и при молчании Москвы, погибло 18 человек, в том числе 16 женщин. Как заключила судебно-медицинская экспертиза, смерть всех 18 наступила от механической асфиксии из-за того, что их задавили свои же. Погибших от применения лопаток и газов не было.

Следствие установило, что от действий военных пострадали около 100 демонстрантов и 13 работников милиции, помогавших организаторам провокации.

Также пострадали 189 военнослужащих, из которых 12 получили колото-резаные раны, 10 — тяжелые черепно-мозговые травмы, 67 — рвано-ушибленные раны. То есть, военных пострадало почти в два раза больше, чем демонстрантов.

Причем следственная комиссия грузинского Верховного совета заявляла о 4035 пострадавших, сознательно вписывая туда тех, кто шел туда с ложными обращениями.

— Каким образом виновными сделали вас и армию?

— Изначально планом заговорщиков было довести дело до применения огнестрельного оружия, пролить побольше крови и во всем обвинить армию.

А через это дискредитировать политическую систему страны перед Первым Съездом народных депутатов, который провокаторы хотели превратить в судилище над исполнителями акции.

Однако их план не сработал. Тогда в бой были брошены СМИ, возглавляемые Яковлевым. Их задачей стало грубое искажение информации.

В авангарде шел журнал "Огонек", издававшийся невероятным по нынешним временам тиражом — свыше шести миллионов экземпляров, который уже печатал выгодную Западу информацию и, по всей видимости, именно оттуда получал деньги на издание.

Армию и меня лично с подачи члена Политбюро и главного идеолога КПСС Яковлева обвиняли в жестокой расправе. Ему на помощь призвали Собчака, профессионального юриста. Вместе они и слепили все это несмотря на то, что Генпрокуратура СССР впоследствии дала совсем иное, чем у них, заключение.

Академик Сахаров, Ельцин и другие посетили Тбилиси, начав визит с проклятий в адрес "убийц в погонах". У следствия еще не было даже предварительного вывода, а меня вместе с армией уже заклеймили "палачами народа".

У меня возникало множество вопросов по поводу поведения высшего политического руководства страны, которое упорно молчало. Ко мне даже никто не обращался, как будто ничего не произошло.

На Первом Съезде народных депутатов в Кремле я направил Горбачеву записку с просьбой принять меня на десять минут в любое время. Конверт с ней ему положили при мне на его стол. Горбачев прочитал, улыбнулся, многозначительно на меня посмотрел… и ничего не произошло.

В защиту армии, внутренних войск я не услышал с трибуны Съезда народных депутатов ни одного выступления. Молчал Горбачев, молчал замещавший его во время той кошмарной тбилисской недели Лигачев, молчали руководители Армии, МВД и КГБ. Зато на меня и на моих подчиненных, выполнивших их же приказы, повесили ярлыки убийц, садистов, душегубов.

— А какова в этих событиях роль Горбачева, верховного главнокомандующего?

— Самая мерзкая. Сам он остался вроде как не при делах. Просто необходимо было начать смотреть на вещи более глобально, в том числе и с точки зрения событий в Прибалтике и в мире в целом. Никто и подумать не мог о том предательстве, корни которого находились в Москве.

По поводу событий в мире: сразу после Съезда народных депутатов Горбачев прибыл с официальным визитом в КНР, который прошел подозрительно тихо. Но стоило ему вернуться, как 4 июня на площади Тяньаньмэнь произошли похожие с тбилисскими события. С той лишь разницей, что они были подавлены армией, но китайское руководство ее не предало и взяло всю ответственность на себя.

И потом, когда я, будучи министром обороны России, сам находился с визитом в Китае, меня принял сам Цзян Цземинь, председатель КНР, который долго жал мне руку и повторял: "Товарищ Родионов, спасибо вам за Тбилиси, благодаря этому мы сделали очень серьезный вывод".

Действия всех этих гамсахурдиа, яковлевых и т.д. были спланированы за океаном. Они были направлены на разрушение красных империй — советской и китайской.