Герой-любовник Мазепа. Европейский эквивалент советских слоников :)
«Идея книги возникла в 2007-м, когда в серии ЖЗЛ вышла биография Мазепы, написанная Татьяной Таировой-Яковлевой, — рассказывает Юрий Погода. — Это было потрясение: в прославленной серии — среди книг о действительно замечательных людях — вдруг издается такого рода апологетика. Естественно, за новинку сразу ухватились украинские националисты — мол, видите: даже Россия признала гетмана.
Вскоре выходит рецензия киевского историка Александра Каревина («Бездна невежества: «нетрадиционная» российская история Мазепы»), не оставляющая камня на камне от «Мазепы» Таировой-Яковлевой.
Тогда Татьяна Геннадьевна выпускает новый «труд» — уже «сугубо научный» («Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства». — М., 2011).
Как на это ответить? Она — доктор исторических наук, профессор. Я — беллетрист. Мы в разных «весовых категориях». Тогда и родилась идея: пусть утверждения доктора наук опровергают признанные авторитеты прошлого!
Во время подготовки к этой «заочной конференции» мы сделали массу открытий для себя. Оказывается, практически каждый из тех, на чьи мнения опирается Таирова-Яковлева, вызывает сомнения с точки зрения личных моральных качеств. К примеру, в предисловии мы рассказываем об Александре Оглоблине, которого она то и дело поминает: «как писал профессор Оглоблин», «как полагал Александр Петрович»... Так вот этот «авторитет», как указывается в публикациях Каревина, еще в 1918 г., будучи студентом Киевского университета, быстро сориентировался в ситуации — нацепил красный бант и стал методично сдавать ЧК профессуру. Вскоре его — второкурсника(!) — назначили завкафедрой...
Но за последующие 20 лет профессор Оглоблин так и не смог подтвердить соответствующую званию квалификацию, и потому в 1941-м не попал в списки эвакуируемых в составе АН УССР (как не представляющий ценности для науки). Когда гитлеровцы оккупировали Киев, Александр Петрович буквально на следующий день пришел к ним и предложил свои услуги. Его назначают бургомистром.
Первый же вопрос, поставленный перед бургомистратом, — подыскать место для массового расстрела евреев — Оглоблин решил оперативно, предложив для этой цели Бабий Яр. Однако через два месяца после начала расстрелов был смещен за незаконное присвоение имущества расстрелянных. Профессор, однако, тут же выступил с инициативой — создать музей советской оккупации. Фашисты с энтузиазмом ухватились за эту идею, но в связи с бездарностью ее воплощения Оглоблина снова выгоняют.
Уйдя с немцами в Германию, он попадает в лагерь перемещенных лиц. Здесь бывший «красный профессор» заверяет украинских националистов, что уже перековался. И с этих пор начинает писать сочинения, на которые ссылается ныне Таирова-Яковлева. (Из публикации о презентации мазепианы).