тут врач один пишет,что больной с диагнозом Тимошенко не выдержит столько сидеть в коляске. Большое всенародное «Атас!» большим «Ату!» сменилось. Улетая, покинул беркут бедный унитаз, и скорлупа распалась золотая.
И на глазах восторженной толпы, преображенье наблюдавшей стоя, стряхнув с себя обломки сколупы, явилось миру кресло золотое,
но инвалидное. Ещё с утра, в больнице в блюдце яблочко катая, царица громко вскрикнула: «Пора!», – и подползла коса к ней золотая.
Шагнув было свободно от бедра, царица вспомнила, что нынче лишь воскресла, что не должна излишне быть бодра, и Рузвельтом вложила чресла в кресло,
взлетела и взяла на Киев курс, на Харьков даже не взглянув: пора ведь! Вилась коса. Во рту был крови вкус. Она летела в Киев миром править. В журнале Пишет Лина+Гриша Певзнер (ligrin)
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Date: 2014-02-23 09:59 am (UTC)Большое всенародное «Атас!»
большим «Ату!» сменилось. Улетая,
покинул беркут бедный унитаз,
и скорлупа распалась золотая.
И на глазах восторженной толпы,
преображенье наблюдавшей стоя,
стряхнув с себя обломки сколупы,
явилось миру кресло золотое,
но инвалидное. Ещё с утра,
в больнице в блюдце яблочко катая,
царица громко вскрикнула: «Пора!», –
и подползла коса к ней золотая.
Шагнув было свободно от бедра,
царица вспомнила, что нынче лишь воскресла,
что не должна излишне быть бодра,
и Рузвельтом вложила чресла в кресло,
взлетела и взяла на Киев курс,
на Харьков даже не взглянув: пора ведь!
Вилась коса. Во рту был крови вкус.
Она летела в Киев миром править.
В журнале
Пишет Лина+Гриша Певзнер (ligrin)